Поэтическая география души Ирины Авраменко

Ирина Авраменко — картограф собственной судьбы, чей путь привел её в Израиль, в страну с иной реальностью, другим светом, иной болью и новыми смыслами. В какой же момент между точными координатами и тонкими строками началась её настоящая поэтическая география? И где находится внутренняя «родина слов» автора, чьи книги находят отклик в сердцах читателей по всему миру?

Ирина, вы родились в Крыму, получили техническую профессию картографа, но судьба привела вас в Израиль — в страну с другой реальностью, другим светом, другой болью и другими смыслами. В какой момент между точными координатами и тонкими строками началась ваша настоящая поэтическая география? Где находится ваша внутренняя «родина слов»?

Слова начали складываться в рифму в юности, так что можно с уверенностью считать Крым началом всех начал. Я с детства была гуманитарием, много читала, потом появились стихи, наивные, но честные и искренние. Возможно, не все дороги в жизни были выбраны правильно. Но стихи продолжали пополнять тетрадки, которые я увезла с собой в другую страну. Израиль тоже сыграл немаловажную роль в творческой биографии. В Крыму мне не удалось опубликовать ничего из написанного, здесь сбылась моя мечта выпустить свою книгу, на сегодняшний день их шесть.

Ваши книги — «Музыка воспоминаний», «Наедине с собой», «Мандариновый сад» — звучат как тихая симфония внутреннего мира. Вы стремитесь к уединению в поэзии или, наоборот, — к диалогу?

Скорее к уединению. Я вообще считаю поэзию чем-то личным, мне иногда совсем не просто отправлять стихи в мир, это похоже на обнажение души. Есть строчки, которые не показываешь никому, возможно, и им придёт время, но пока они спрятаны от всех, потому что очень личные. Стихи пишутся не по заказу и не потому, что так надо, а только по велению сердца. Диалог со своей душой – да, но не с кем-то посторонним.

Актриса, поэт, куратор, блогер, участник множества международных проектов — вы многолика, но тонка. Есть ли риск потеряться в количестве «я»? Что помогает вам оставаться собой — одной и целостной — среди всего этого множества ролей?

Я думаю, надо просто любить всё, чем ты занимаешься. Сначала были стихи, потом появился в моей жизни театр, при этом одно другому не только не мешает, но и помогает в разных жизненных ситуациях. Я участвую и в литературных проектах, и в театральных, ни разу не почувствовала, что в чём-то потерялась. Единственное, чего катастрофически не хватает – это времени. Я же ещё и бабушка, у меня замечательный маленький внук, так что приходится пытаться всё успеть. Среди множества ролей роль бабушки вне конкуренции, с ней я справляюсь прекрасно!

Вас читают в разных странах, вы — участник и лауреат множества международных премий. Чувствуете ли вы ответственность за слово? Есть ли у вас внутренняя граница: что можно отдать читателю, а что — только себе?

Да, безусловно. Я пишу не только стихи, но и немного прозу: миниатюры, рассказы, эссе. И никогда не стану использовать в своих текстах ненормативную лексику, какие-то грубые слова, фразы, от которых читателю станет неприятно, откровенные сцены. В современной литературе достаточно всего этого, я сама стараюсь такие тексты не читать. В нашем мире и так много насилия, жестокости, наглости и беззакония, это темы не мои. Я пишу о любви – к людям, детям, мужчине, природе, родному краю, ну а если это очень личное, иногда оно так и остаётся в тетрадке.

Как актриса театра-студии, вы наверняка по-особенному чувствуете интонацию текста. Помогает ли сценическое пространство глубже понять поэзию как форму звучания? И наоборот — переносится ли поэтический опыт в ваше сценическое «я»?

Театр-студия очень помог мне во многом: раскрепоститься, не бояться выразить свои эмоции, не бояться быть смешной, глупой, ранимой, совершать ошибки и т.п. Я по натуре очень стеснительный человек, с детства меня выбирали в школе для чтения стихов наизусть, это обычно было маленьким подвигом. Выступать перед зрителями до недавнего времени оставалось проблемой, но театр-студия и в этом мне помог. Я совершенно перестала бояться зрителей, при любой возможности выступаю со своими стихами на поэтических вечерах, творческих мероприятиях с большим удовольствием. Я научилась смотреть в зал и видеть лица, глаза, улыбки, замечать одобрение, при этом не краснея и не трясясь от ужаса. Навыки сценической речи, голосовые тренинги тоже очень помогают при чтении стихов. А поэтический опыт на сцену – пожалуй, я остаюсь лирической героиней, хотя бы в душе, какую бы роль ни исполняла.

Вы блогер и пишете о природе Израиля. Это просто наблюдение — или продолжение поэзии другими средствами? Можно ли говорить, что сегодняшняя поэзия живёт не только в книгах, но и в коротких зарисовках, постах, фотографиях?

Безусловно! Я люблю фотографировать, и это у меня неплохо получается. Некоторые фото — просто сюжеты для стихотворений. О многих цветах из моих заметок о природе Израиля у меня написаны стихи, к некоторым растениям так и просятся легенды и сказки. У меня есть проект, я могу считать его авторским, под названием «Дуэт вдохновений». В этом проекте стихи, написанные мной к работам израильских мастеров: картинам художников, украшениям дизайнеров в разнообразных техниках, керамическим изделиям и проч. Иногда увиденное украшение, картина, свеча, ваза вызывает ассоциацию, которая выливается в стихотворные строки. И это тоже связано с заметками о природе, поскольку в проекте много стихов-ассоциаций о цветах, деревьях, листьях.

Поэзия живёт во всём, надо только научиться её замечать, открыть сердце и быть добрее. И любить!

Интервью провела Алёна Комиссарова