Поиск
Глава из не написанного романа «Воздушный коридор»
Вячеслав Бодуш [Vyacheslav] | 04.11.2025 в 20:38:25 | Жанр: Рассказ
Лайнер «Аэрофлота» боролся с бесконечностью, как положено цивилизованному существу: соблюдая расписание и предлагая пассажирам прохладительные напитки. Высота 10700 метров. Внутри царил приглушенный гул благополучия. Снаружи — абстрактная синева и ватная белизна, лишенные смысла, как фон на детском рисунке.Инженер-пенсионер Лев Абрамович Зальцман, тот самый, что когда-то рассчитывал лонжероны для крыльев этой самой модели, дремал у иллюминатора. Его сон был легким, как полет: он всегда спал с приоткрытым внутренним взором, следя за диалогом вибраций и скрежетов, что вела машина с разреженным воздухом.
Диалог внезапно оборвался. Не криком, а коротким, сухим щелчком, после которого наступила оглушительная тишина. Так щёлкают ножницы, перерезая нить судьбы.
Лев Абрамович открыл глаза. Он не удивился. Он просто понял: «А, вот и оно».
Кабина пилотов. Три секунды спустя.
— Что это? — спросил командир экипажа Сергей Петров, чьи пальцы уже сжали штурвал с силой, не предписанной ни одним учебником.
Второй пилот Артем Скворцов скользнул взглядом по приборам. Его мозг, вышколенный на тысячи часов симуляций, искал знакомый шаблон. И не нашел.
— Не идентифицирую... — начал он, но договорить не успел.
Самолёт дернуло, будто невидимый великан пнул его по правому боку. Одновременно раздался глухой, тоскливый удар, от которого сжалось сердце у любого, кто понимал в механике. Автопилот, сочтя свои полномочия исчерпанными, с громким щелчком отключился.
— Мой самолёт! — крикнул Петров, ощущая, как штурвал превратился в дикого зверя, рвущегося из рук. — Правая консоль!
— Тяга асимметрична! — голос Скворцова сорвался на фальцет. — Левый тянет, правый — нет! Сбрасываю!
Гул двигателей сменился оглушительным рёвом ветра и чудовищной, раздирающей душу вибрацией. Самолет, кренясь, понёсся вниз, в белую мглу. Стрелка альтиметра поползла, как песок в часах, отмеряющих чьи-то последние секунды.
— Не слушается! — сквозь стиснутые зубы прошипел Петров, из последних сил борясь с креном. — Пробуем триммер!
— Сергей... — Скворцов смотрел на экран с данными о крыле, и лицо его стало цвета парашютного шёлка. — У нас флаттер. Правый предкрылок... он разрушается.
В кабине треснуло стекло. Замигали красные лампы, завыли сирены. Воздух наполнился запахом страха и озона.
— Держись, проклятый! — рычал Петров, обращаясь уже не к напарнику, а к самой машине, к каждому её винтику, в который он когда-то верил.
— Высота восемь тысяч! Падаем! — доложил Скворцов, и его голос внезапно обрёл странное, механическое спокойствие. Включался автопилот человеческого отчаяния — холодный и методичный. — Пробую сбросить скорость. Убираю закрылки.
— Готовься к аварийному сбросу топлива, — хрипло бросил Петров. — Если выровняемся... садиться тяжелыми нельзя.
Они падали, зажатые в тисках физики, которая внезапно показала свои когти. Это была не борьба, а казнь. И палачом выступало творение рук человеческих.
Салон. Тот же момент.
В салоне человеческая цивилизация закончилась. Её сменили первобытные инстинкты: одни завыли, другие вжались в кресла, третьи молились. Студент-юрист рвал на себе галстук, словно это была петля. Женщина прикрывала собой ребенка — живой щит против законов термодинамики.
Лев Абрамович сидел неподвижно. Он откинул голову на подголовник и прикрыл веки. Он не молился и не паниковал. Он читал агонию своей машины. Каждый скрежет, каждый новый толчок был для него строкой из последней главы книги, которую он когда-то начал писать. Он чувствовал, как усталость металла, просчитанная им на тысячу циклов, достигает своего предела. Это было почти физическое страдание — будто рвалась его собственная плоть.
Он открыл глаза и посмотрел на паникующих соседей. Его взгляд был пуст и ясен. Ему стало понятно главное: он, бог-творец этого стального ковчега, здесь так же бессилен, как и все. Его знание, его формулы, его логика — всё это оказалось карточным домиком, который смело дуновение настоящего хаоса.
Кабина. Решающие секунды.
— Вывожу... Медленно... Тяни со мной! — скомандовал Петров.
Они потянули штурвалы на себя, синхронно, как в последнем акте трагедии. Секунда, другая... И стрелка вариометра дрогнула и поползла вверх.
— Высота три тысячи пятьсот... Стабилизировались... — прошептал Скворцов, и в его голосе было не облегчение, а недоумение, как у человека, неожиданно помилованного.
Петров не отпускал штурвал. Его лицо было серым и старым.
— Мы не вышли, — голос его был глух и безразличен. — Мы всё ещё в воздухе. Объявляй общему салону. Готовимся к аварийной посадке.
Он не обменялся с напарником взглядом выживших. Они не были выжившими. Они были актёрами, которых оставили на сцене после того, как главный зритель — Случай — уже ушёл.
Эпилог на земле.
Когда шасси с оглушительным визгом коснулись бетона, в салоне разразились истерические аплодисменты. Люди обнимались, целовались, плакали. Они вернулись. Они снова стали адвокатами, блогерами, матерями.
Лев Абрамович вышел последним. Он постоял наверху трапа, глядя на изуродованное крыло своего детища. Оно было похоже на искаженное лицо друга, которого он не узнавал.
Он ступил на землю. Она была твёрдой, надёжной, незыблемой. Но он-то знал, что это — обман. Твердь под ногами была такой же иллюзией, как и контроль над стальной птицей в небе. Мир был хрупок, а законы — всего лишь условность, которую в любой момент может отменить короткий, сухой щелчок.
Он медленно прошёл мимо автобуса, пожарных, аварийных и полицейских машин в сторону аэровокзала, не оглядываясь. Сзади его догоняли смех и плач спасенных. А впереди лежала жизнь, в которой он больше не был инженером. Он был просто человеком, который знал правду о щелчке. И это знание было тяжелее любого багажа.
Свидетельство о публикации №10917 от 04.11.2025 в 20:38:25
Отзывы
Вы очень хорошо описали эмоции пилотов, людей, инженера во время щелчка. Вообще рассказ поражает инженерными тонкостями помимо его эмоциональной составляющей. Честно говоря, не понимаю, почему нет Ваших произведений в рекомендованных к прочтению и в победителях конкурсов.
Спасибо большое за отзыв, Ольга! Я об этом не думаю, просто делаю, что мне нравится, пишу) Сам от себя не ожидал такого. Себе придумываю задания и темы ) сейчас в процессе у меня одновременно три повести: мистическая и две детективных. В перерыве, вот, пишу еще рассказы и стихи)
Павел, читала ваш рассказ с ощущением присутствия , вы сумели удержать в 100-процентом напряжении... Вспомнился фильм-катастрофа Экипаж...Интересные персонажи, их дейстия, их эмоции вы описали филигранно, отчего картина происходящего становится реальной...Не знаю, что еще сказать. Понравилось очень.
Благодарю Вас, Татьяна, от всей души!
Вячеслав, вам в ваших произведениях удается, наверное, самое важное — сделать все живым и наполненным глубоким смыслом. Каждый читатель находит в них что-то свое, и при этом остается ощущение искренности и подлинности — это бесценно. Как и Ольга, я не понимаю, почему у вас так мало отзывов и побед в конкурсах! Спасибо огромное за ваш рассказ. Очень понравилось. Хочется продолжать размышлять и философствовать о превратностях судьбы, о хрупкости жизни и о законах мироздания.
Спасибо большое, Ольга, за такую обратную связь! Я не всегда имею возможность участвовать в конкурсе) я больше пишу для читателя, стараюсь максимально подробно и образно передать эмоции, описать ситуацию, В общем чтобы Вы ,Ольга, и другие читатели, захотели прочитать еще что нибудь из моих произведений! Спасибо!