Попутный ветер

Косинова Любовь [lyubava22] | 05.11.2025 в 13:10:41 | Жанр: Рассказ

Попутный ветер (входит в сборник "Литературный феникс")
     Кто такая птица феникс, я узнала ещё в раннем детстве из народной былины «Садко», где невесту главного героя именовали так же, как называл меня старший брат Серёжка, - Любава. Вот почему я ещё сильнее, чем полагается обычному читателю-зрителю, переживала, не предаст ли Садко Любаву, не подастся ли чарам красавицы-птицы...
     Не уснёт ли.
     Когда ты на девятом месяце беременности, а муж в это время бороздит просторы воздушного океана, поневоле начнёшь интенсивнее волноваться о том, какие приключения ждут его на пути, ведь все чувства в этот период обостряются. А если путь прокладывается высоко над поверхностью земли, испытаний может быть даже больше.
     Это был первый год нашей службы в Азербайджанской ССР. Рожать в чужом краю очень не хотелось, так как рядом может никого из близких не оказаться, когда будет трудно. Мне было всего девятнадцать лет, и я знала, что может быть трудно. И мама знала. И мама мужа тоже знала. Как положено невестке, три месяца я донашивала наследницу в родном Балашове, в отчем доме мужа под присмотром свекрови и свёкра, будущих бабушки и дедушки, на свежем воздухе. О том, что будет дочка, мы могли только догадываться по некоторым субъективным причинам, о которых я расскажу в другой раз. Аппарата УЗИ в провинции в 1985 году не было, поэтому, как «бабка надвое сказала»...
     Это была первая, дольше обычного, разлука с мужем. Но я выносила её стоически. Шила распашонки и чепчики, украшала их кружевами, которые находила у мамы Нины в ящичках швейной машинки «Подольск». Читала. Лакомилась ягодами и фруктами из сада.
     Отправил меня супруг на малую родину из Кировабада через Элисту на маленьком пассажирском Як-40 ещё в мае, а сам в июле полетел возить атомные часы по городам и весям. Тогда он ещё пилотировал Ан-12.
     Лето стояло очень жарким. Зной и засуха не давали дышать полной грудью. Ни днём ни ночью не было никакой возможности уснуть. Разве что только накрыться влажной простынёй, но это было чревато для моего положения и потомства. Спасались долгими вечерними посиделками на лавочке после тёплого садового душа. Разговаривали, планировали, обсуждали, мечтали. У свекрови два сына, а дочки никогда не было. Она ждала внучку с нетерпением.
     Потом шли пить чай и смотреть очередную серию многосерийного художественного фильма «Хождение по мукам», снятого по одноимённой трилогии Алексея Николаевича Толстого. Раньше показ киноленты растягивался на месяцы, тринадцать серий невозможно было «пролистать» за день или два. Это и хорошо, потому что между показами было время подумать, поразмышлять. Книгу я давно прочла, но экранизация была настолько интересной, что одни только сёстры, очаровательные красавицы - Дарья Дмитриевна и Екатерина Дмитриевна Булавины - завораживали зрителя. Ирина Алфёрова, Светлана Пенкина, Юрий Соломин, Михаил Ножкин и другие великолепные актёры - цвет советского кинематографа – остались в памяти надолго.
     Что ещё нужно для беременной женщины, как не созерцание красоты и благородных манер, пусть даже в исторически-неутешительной подоплёке? Прекрасное затмевало все волнения.
     А ещё женщине хочется, чтобы из родильного дома её забирал только любимый человек, отец ребёнка, брал на руки своё дитя, и больше в этот момент не нужно никого: ни шумных компаний с шампанским, ни родственников, ни даже мамы. Пусть они ждут дома, а это таинство оставят для двоих. Возможно, я ошибаюсь, говоря за всех, но для меня это было так.
     Было б так, если бы я вышла замуж не за военного.
     В Петропавловске-Камчатском, вдали от дома, в гостинице для перелётных экипажей на аэродроме Елизово лётчики заговорили о семьях: «Кто у кого и где летом находится, как отдыхает?» Андрей поделился, что супруга живёт в Балашове у родных и вскоре должна родить. Командир экипажа, майор Чиндяев Владимир Николаевич, долго не думая, ко всеобщей неожиданности, попросил штурмана, капитана Бориса Логвина, посчитать, хватит ли топлива с одной дозаправкой от Хабаровска до Балашова Саратовской области. «Я тоже давно в Балашове не был!» - добавил он. Дело в том, что большинство военных лётчиков транспортной авиации заканчивали Балашовское лётное училище (БВВАУЛ).
     У Андрея от радости защемило сердце...
     Экипажу в данном полётном задании были отданы полномочия по выбору аэродромов дозаправки. И нужно было всё чётко рассчитать, потому что рабочее время лётчиков регламентировалось четырнадцатью часами, и здесь ребята не были вольны выбирать. К положенному сроку командование обязывало экипаж вернуться в Москву. Штурман подтвердил, что на обозначенный командиром маршрут топлива хватит в случае благоприятной лётной погоды: «Дозаправимся в Канске Красноярского края», - уточнил он. Согласовали изменение маршрута с кураторами полётного задания, получив от них разрешение, и через два дня вылетели в Хабаровск. Переночевали, заправились и двинулись дальше. Помощник командира корабля, второй пилот лейтенант Косинов Андрей Викторович, очень был рад такому решению экипажа и молил Бога о том, чтобы всё задуманное получилось.
     До Канска долетели нормально. Город маленький, и проблемы оказались тоже «маленькими»: ёмкости с керосином вмещали всего по три тонны при необходимых восемнадцати, поэтому топливозаправщик должен был сделать несколько рейсов, чтобы полностью заправить самолёт. Терялось время. Долго ждали разрешения диспетчеров по военной линии о возможности принятия борта в Балашове. Опять время. Поэтому, как только получили добро, сразу вылетели, не успев дозаправиться до расчётного количества. Штурман уверил экипаж, что топлива должно хватить.
     После взлёта в районе Канска задул противный встречный ветер, как ему и положено дуть: с запада на восток со скоростью 50 километров в час. Всё бы ничего, но со временем ветер усилился до 200 и целился, вредитель, прямо в нос самолёта, как будто хотел его сплющить или сдуть с пути. Экипаж заволновался и начал подбирать запасной аэродром, на который точно хватило бы топлива. А хватало его до Куйбышева. Расстроились. Что ж, надо было готовиться к посадке. Но в районе уфимской зоны ветер сменил настроение и начал слегка подворачивать. Скорость увеличилась.
     А ещё позже ветерок решил стать попутным, видно наигрался, и задул строго в хвост, подгоняя самолёт к поставленной цели. И разогнался аж до 280-350 километров в час. Путевая же скорость Ан-12БК в это время достигла 1030, как у реактивного самолета!
     Экипаж лавировал в воздушном потоке, выбирая правильный эшелон с самым хорошим попутным ветром, и самолёт, как воланчик от бадминтона, свистел над землей. Этого с данным союзом людей, машины и среды больше никогда и нигде повторялось.
     Именно такая терминология «Люди + Машина + Среда» использовалась в авиации при разборе полётов для обеспечения их безопасности. На первом месте, конечно, стоят люди, к которым предъявляются особые требования и машинами, и средой.
     Авиационные диспетчеры контрольных зон, ведущие рейс, удивлялись и уточняюще запрашивали тип самолета, видя на радарах несоответствие данных по времени и скорости. А после ответа радиста, они еще больше интересовались:
     - Что у вас к вашему Ан-12 сзади приделано, что вы так реактивно несётесь?
     - Алые паруса! - смеялся в ответ радист.
     В районе Куйбышева штурман пересчитал топливо и успокоительно доложил командиру, что теперь горючего точно хватает, ещё и останется тонны четыре.
     Тем временем август набирал обороты, и срок родов неукоснительно приближался.
     Мобильных телефонов в ту пору не существовало, а позвонить на домашний номер, чтобы справиться о состоянии жены, не представлялось возможным, так как переговоры заказывались заранее, и для этого, а потом ещё и к назначенному времени необходимо было покинуть аэродром и выехать в ближайший населённый пункт, где есть телеграф, что не всегда получалось. Возможно, отсутствие доступных средств связи и влияло на совершение «подвигов» любимыми ради любимых.
     Однажды, коротая жаркий летний вечерок, мы со свекровью, облачённые в лёгкие ситцевые халатики, по обычаю сидели на скамеечке возле дома, вдыхая чудесный вечерний августовский аромат садов, когда увидели приближающуюся к нам «Волгу». Как-то сразу ёкнуло на сердце! Машина остановилась. И эти секунды ожидания неизвестного: то ли хорошего, то ли нет, заполонили всё пространство вокруг, забрав последний, выжженный дневным зноем, кислород из окружающего воздуха и наполнив его задыхающимся волнением. Безудержное беспокойство продолжало клокотать в груди, набирало силу и вдруг превратилось в огромную неожиданную, кажущуюся невероятной, радость. Моё обременённое тело, опережая воспалённый «расплавленный» мозг, с несвойственной для тогдашней массы скоростью понеслось навстречу человеку, только что вышедшему из машины и захлопнувшему правую дверцу. Это был Андрей. Мой муж. Отец нашей будущей дочки. Я даже и мечтать не могла о том, что увижу его не только до родов, но и какое-то время после них. Хотя, конечно, ему обещали отпуск, но я понимала, что отпуск у военного - вещь не точная и не обязательно привязана к важным семейным событиям.
     Сразу вспомнилась одинокая подача заявления в ЗАГС, моментально пришло понимание того, что снова не сбудется моё желание быть вместе в грядущий счастливый момент. Раз муж прилетел сейчас, за неделю до родов, то к заветной торжественной дате его ждать уже не приходится. Конечно, это обстоятельство несколько омрачало радость встречи, но не настолько, чтобы не повиснуть всем отяжелённым телом на шее у мужа и не висеть там с блаженной улыбкой до тех пор, пока его сильные родные руки не снимут тебя и бережно не поставят на ноги, одновременно осыпая горячими поцелуями и лицо, и руки, и плечи, и даже животик.
     Из машины, выждав весёлую паузу, высыпался экипаж. Точнее, неровная его половина. Из семи человек в "Волгу" поместилось только четверо и прапорщик-водитель. Но шуму было как от целой эскадрильи или даже роты. Привычное дело! Вытаскивались ящики с гостинцами, шампанским, громкими шутками и подбадриваниями в адрес нашей неуклюжей парочки, мол, в ногах правды нет: «Бери её скорее на руки, а то сама не дойдёт!» Но я шла сама, не отлепляясь от него, единственного и неповторимого родного мне человека, еле-еле волоча ослабевшие ноги, чем, конечно, мешала идти ему. Но Андрей понимал моё состояние и шёл тоже очень медленно, в унисон со мной.
     Получается, как говорят моряки, мужа принесло ко мне попутным ветром без всякого преувеличения.
     Мы с Андреем тогда подумали об этом одновременно, но он явно знал больше.
     Я не помню, что было дальше, кажется, был ужин, да-да, мужчины привезли замечательную солёную рыбку с Камчатки, буквально тающую во рту, свежайшую красную икру – всё, что было так необходимо будущей роженице и кормилице. Все шутили, смеялись, родители мужа расспрашивали ребят об их нелёгкой работе и были счастливы от встречи с сыном. А потом была бессонная ночь. Нет, это не то, что вы сейчас подумали, не спала только я, а уставший мой «лётчик-налётчик» должен был немного подремать, потому что ранним утром экипаж снова отправлялся в дорогу...
     И Андрей тоже... Опять провожать. Уже... Так быстро! Если бы вы знали, как это тяжело - провожать, особенно, когда встреча так кратковременна и мимолётна – точнее и не скажешь. И это больно. Очень больно, обидно. И я разревелась...
     А через неделю, 24 августа 1985 года, родилась дочка Дашенька. Роды были трудные. Но об этом как-нибудь потом...
     К выписке из роддома к моему страху и ужасу подъехал новенький «Запорожец» дяди Бори, родственника мужа, пришли родители, кто-то ещё, не помню. Это всё было не то и не так, как хотелось бы. Одно только согревало сердце, что появилась на свет ещё одна родная душа, моя собственная, неразделимая со мной, - моя дочь. Я тогда подумала: «Вот и ещё одно испытание пройдено! Мне теперь в жизни ничего не страшно, даже измена мужа (почему-то казалось, что должна испытать и это), потому что у меня теперь есть дочь!»
     Дочь недовольно кряхтела и похныкивала, глупенькая, когда её красиво упаковывали, как подарок, в белоснежное в розовый горошек нарядное одеяние в кружевах, которое её мамочка бережно шила все эти три месяца балашовского ожидания. Медицинская сестра, кутая малышку в такой же расцветки пелёнки (сначала тонкую ситцевую, потом тёплую фланелевую), любезно вела с ней диалог:
     - А кто у нас тут плачет? Даша, Дарья... Какое же отчество у нашей Дарьюшки?
     - Дмитриевна, - не дожидаясь «ответа» дочки, выпалила я.
     - Дарья Дмитриевна! Как красиво! Какая красивая девочка!
     И тут по моей спине пробежал этакий холодок… Я поняла, что только что сморозила несусветную глупость:
     - Ой, то есть Андреевна!
     У медсестры хитро поднялись брови и она, загадочно улыбаясь, переспросила:
     - Так Дмитриевна или Андреевна?
     - Андреевна, Андреевна, - затараторила я, пытаясь объяснить, что несколько месяцев смотрела многосерийный фильм, где главную героиню звали Дарья Дмитриевна, вот и втемяшилось в голову...
     - А где же наш папка, Дашенька… Андреевна? - не унималась женщина, обвязывая широкой розовой атласной лентой белое в тот же самый розовый горох одеяльце.
     - Летает.
     - Понятно, ну поздравляю Вас! - многозначительно произнесла медицинская сестра, вручая мне тугой нарядный свёрток с едва виднеющимся крохотным сопящим носиком, и, кажется, не поверила в мои объяснения.
     Дочка, видимо, тоже заинтересовалась этим вопросом, потому что притихла и слушала внимательно наш с тётей разговор. На ступенях волшебного дома, раздающего «направо и налево» маленьких детей, у меня торжественно забрали мой тёплый свёрток, а меня под белы рученьки с тех самых ступеней бережно свели и усадили-уложили на заднее сиденье жёлтого «Запорожца».
     Во дворе к нашему приезду была оборудована всем необходимым кожаная коляска рыже-осеннего цвета с прозрачной кисеёй, а в доме установлена детская кроватка. Брат мужа Павел встретил нас у ворот с хохотом и словами: «Андрюха, бракодел!» Но я уже наслушалась в роддоме острот на тему пола ребёнка и знала, как отвечать на подобные выпады шутников: «Не бракодел, а ювелир!» И ещё: «Сначала няньку, а уж потом ляльку!» - «Ох, ох, какие мы важные! Ладно уж, поздравляю!»
     Конечно, важная! Я теперь мама.
     Надо сказать, что и с Павлом Андрею удалось повидаться в тот счастливый вечер. Когда Ан-12 заходил на посадку, было видно, что идут полёты, а по радиообмену Андрей понял, что летают курсанты БВВАУЛ. Так как муж сам вёл радиообмен, то диспетчер, услышав знакомый голос, спросил:
     - А есть ли у Вас брат, а то больно голоса похожи?
     - Есть, Косинов Павел, третий курс, а где он сейчас?
     - В воздухе, в районе зоны, через пятнадцать минут сядет!
     Пока заруливали на стоянку, чехлили самолёт, заправлялись, выгоняли «Волгу», подошёл Павел. Теперь у нас хранится фотография той встречи братьев.
     Вскоре, в начале сентября, Андрей получил отпуск. После месячного «выгуливания» атомных часов, он успел слетать в Кокайды Узбекской ССР, куда их самолёт доставил техническую бригаду и двигатель к совершившему аварийную посадку Кировабадскому Ан-12. Устал очень, конечно, но дома, как говорится, и стены помогают.
     Тринадцатого сентября мы вместе с мужем (наконец-то вместе) успели получить очень важный документ, который называется «Свидетельство о рождении», где графу «Родители» красиво украшали наши с Андреем имена. На сей раз ЗАГС мы посетили вдвоём и торжественно зарегистрировали своё дитя.
     В Балашове мы должны были сделать ещё одно важное дело. Нам с новоиспечённым папочкой и коляской предстояло совершить «кругосветку» до улицы Тургенева, где жила моя бабушка, Мария Ивановна. У неё, как и у мамы Нины, в семье преобладало мужское внучатое племя, я была единственной внучкой, поэтому ей тоже не терпелось успеть понянчить ещё и правнучку. С этим стремлением она однажды отправилась в город искать моё новое место жительства, но об этом я обязательно расскажу вам в другой раз.
     Уличные бабки судачили: «Что ж это они её как козу назвали – Дашкой?»
     Это позже улицы городов и сёл заполонили маленькие Даши, Дашеньки, Дашутки, Дашули, а тогда видимо, люди успели забыть про старинное русское имя с древнеперсидскими корнями. «Людям на роток не накинешь платок», - успокоила меня бабушка. После нашего отъезда она сразу слегла и больше не встала.
     К сожалению, отпуска заканчиваются так быстро, что не успеешь и глазом моргнуть, поэтому нашему папе по истечении сорокапятидневного отдыха необходимо было возвращаться на службу, а мы с дочкой ещё не совсем окрепли к тому времени, поэтому отложили свой отъезд до лучших времён.
    А ещё через пару месяцев крохотная дочь лётчика в сопровождения меня и моей мамы, её бабушки Вали, совершила свой первый перелёт на маленьком Як-40 к месту службы папы и дислокации семьи.

Свидетельство о публикации №10961 от 05.11.2025 в 13:10:41

Попутный ветер

Отзывы