Возвращение

Вячеслав Бодуш [Vyacheslav] | 05.11.2025 в 23:21:21 | Жанр: Рассказ

Дом Лисия находился в деревне неподалеку от Коринфа. Сумерки делали свои первые шаги. Воздух был густым и сладким, пах диким тимьяном, пылью и дымом очага. Дом — невысокий, сложенный из грубого известняка, с тяжелой соломенной крышей, из-под которой свисали сухие былинки — стоял в конце улочки, притихший, как и все вокруг. Лисий остановился, опираясь на посох. Десять лет. Десять лет он шел к этому порогу.
Ворота из выбеленного солнцем дерева стояли полуоткрытыми. Он толкнул их, и они издали протяжный, жалобный скрип, от которого сжалось сердце. Внутри был вымощенный камнем двор, тот самый, где он в детстве гонял мяч из овечьей шерсти. В центре двора темнел круг очага — гестия, священное место дома. Огонь в нем едва тлел, присыпанный золой.
Никто не вышел на скрип. Тишина была неестественной.
Он сделал шаг, и его сандалия наткнулась на что-то. Лисий наклонился и поднял с земли маленькую, потрескавшуюся от жары и времени глиняную лошадку без одной ноги. Его лошадка. Он вылепил ее себе сам, когда отец учил его обращаться с глиной. Пальцы осторожно сжали грубую фигурку.
— Кто там? — раздался из глубины дома старческий, дрожащий голос.
Из тени неглубокого навеса, ведущего в жилые помещения, показалась фигура. Старик, сгорбленный, почти слепой, с седой бородой, похожей на клочья облаков. Это был его отец, Леодамант. Но не тот крепкий, громогласный мужчина, что провожал его на войну, а его бледная, увядшая тень.
— Отец, — голос Лисия сорвался, став чужим, юношеским.
Он отбросил посох, и тот с грохотом упал на камни. Лисий сделал несколько шагов вперед, выходя из тени на последние лучи заходящего солнца.
Леодамант всматривался, его мутные глаза щурились.
— Что тебе, странник? Приюта и хлеба? У нас… у нас немногое осталось, — старик махнул рукой в сторону пустого двора.
Лисий был готов к этому. Его не ждали. Его считали давно умершим.
Он подошел вплотную, опустился на одно колено и взял иссохшую, прохладную руку отца.
— Отец, это я. Лисий. Твой сын.
Рука в его ладони задрожала. Леодамант потянулся другой, коснулся его лица, провел пальцами по лбу, носу, щекам, по старому шраму от стрелы на скуле, будто читая его, как свиток.
— Лис… Лисий? — прошептал он, и голос его предательски дрогнул. — Нет. Нет, мой мальчик лежит на дне моря, у острова Саламин. Его корабль не вернулся.
— Корабль разбило бурей, но я выплыл, — тихо говорил Лисий, пока руки отца бродили по его лицу. — Меня подобрали финикийские купцы. Я был в рабстве. Потом бежал. Шел пешком через пол-Эллады. Я клялся Гермесу-Проводнику, что вернусь.
Пальцы старика нащупали глубокий шрам на его лбу среди многих морщин - след десяти лет страданий.
— Это… это твой шрам, — Леодамант заговорил быстрее, с растущим волнением. — От падения с оливкового дерева, когда тебе было семь. Ты чуть не свернул себе шею.
— А ты выпорол меня за это тростью из дикой оливы, — горько усмехнулся Лисий, и на глаза навернулись слезы.
Старик замер, и по его морщинистым щекам потекли беззвучные слезы. Он обхватил голову сына руками и притянул к своей груди.
— Лисий. Сын мой. Прости старого слепого дурака. Прости.
В этот момент из женской половины, гинекея, вышла женщина. Невысокая, худая, с сединой в темных волосах. Его мать, Эвридика. Она несла в руках глиняный кувшин, чтобы набрать воды из пифоса у стены. Увидев незнакомца, обнимающего ее мужа, она застыла, и кувшин выскользнул из ее рук, разбившись о камни с глухим, обреченным звуком.
Она не произнесла ни слова, просто смотрела, широко раскрыв глаза, прикрыв рукой рот.
— Эвридика, — повернулся к ней Леодамант, и его голос впервые за годы зазвенел. — Жена. Взгляни. Тень из Аида вернулась к нашему очагу. Наш сын дома.
Эвридика сделала шаг, потом другой, медленно, как во сне. Она подошла, все так же не веря глазам. Потом ее рука, шершавая от постоянной работы, коснулась его плеча, его руки, сжала его мускулистое предплечье, убеждаясь, что это плоть, а не призрак.
— Мать, — просто сказал он.
И тогда она разрыдалась. Громко, безудержно, всхлипывая, как ребенок, обняв его и прижимаясь щекой к его груди, пахнущей дорожной пылью, потом и ветром.
Леодамант, не выпуская его руки, потянул его к очагу.
— Раздуй огонь, сын! — сказал он, и в его голосе снова зазвучала власть главы семьи. — Раздуй наш очаг! Эвридика, вина! Хлеба! Оливы! Наш дом больше не дом скорби! Сегодня в нем снова проснулась жизнь!
Лисий опустился на колени перед очагом. Он сгреб золу руками и дунул на тлеющие угли. Они вспыхнули красным. Он подбросил щепок, сухого тимьяна, и яркое, живое пламя рванулось вверх, озаряя его загорелое, усталое лицо, на котором смешались слезы, улыбка и отблеск родного огня. Он был дома.

Свидетельство о публикации №10983 от 05.11.2025 в 23:21:21

Возвращение

Отзывы