Перо Алконоста

Анна Зайцева [Annaconda] | 14.11.2025 в 23:08:12 | Жанр: Сказка

Садись, дочка,прясть будем». - и брала девчушка русая лён, садилась рядом с матерью учиться мастерству прядельному.
«На весь Устюг холстов наткём». - смеялась женщина. Пока ловкие пальцы всё скручивали и скручивали нитку, смотрела дочка на прялку на её резные узоры.
- Матушка, а что это за птица с человеческим лицом?
- Это Алконост. Была такая легенда о райской птице с ярким оперением , но с руками и румяным ликом девушки. И всякий, кто услышит её дивное сладкоголосое пение, забывал о горестях и печалях. Ведь встреча с ней предвещала большую удачу и счастье. – поведала женщина.
- Матушка, а расскажи ещё об этой птице.- просила дочурка.
И стала учить хозяйка женской магии и ремеслу младшую помощницу свою. Вот так и работа ладно пошла, и сказка славно сказывалась.

Во все времена люди гнались за богатством и славой, и многие искали своё призрачное счастье не в молитве к Богу, а в искушении и соблазне, поддаваясь греху.
Ходила легенда, что яйца Алконоста, которые она высиживала средь зимы на краю моря, исполняли любые желания, и каждую зиму на каляду человек пытался добыть себе чудотворное яйцо. Одни оставляли в дар птице что-то ценное – серебряные монеты, меха, красивые раковины или пищу, другие – ничего. Но всех ждало одно – украденное яйцо лишь на время приносило наслаждение и радость, а после – ждала расплата.
Посчитав, что младенец станет самой ценной и равной платой за сокровище птицедевы, женщина не сочла грехом подкинуть своего девятого ребёнка. «Прости меня, дочка, я от голода братиков и сестричек твоих спасаю». – лукавила она себе,избавляясь от лишнего рта, и скрылась с находкой, пока птица облетала побережье. Вернувшись, Алконост заметила подмену и зарыдала тревожным отчаянным стоном. Горестные стенания охватили всё поморье.
В плетёной из лозы колыбельке, покрытой самотканной дерюжкой, когда-то баюкали первенцов, и теперь спала девочка, кроха совсем. Сон её был крепок- ни жива, ни мертва.
Прошла неделя, как вылупились птенцы Алконоста. Прошла другая неделя, пока выкармливала она своих деток. Заботилась птицедева и о человеческом младенце, вскармливая его своим волшебным молоком и обогревая по ночам большими крыльями под негромкую добрую песнь. Полюбилось ей крошечное ненаглядное дитя,но пришло время прощаться, дабы не лишить жизни земной ребёнка. И всё, что она могла ещё сделать для девочки, это положить в колыбельку своё перо. А какая надобность, польза али сила была от него,останется тайной, пока будет расти дитя. Отправилась райская птица в далёкие края над морем Каспийским, а затем над славянской рекой, ближе к земле святорусской, во леса широкие. И оставила колыбельку с младенцем, как утренняя звезда указала - на пороге избушки у леса.

***

Только солнце спозаранку встало, засвистели в бересту коты подворотние. Служат бабке Агафье много лет, за что их и мясцом, и хлебцом, и молоком накормит. Васьками прозвала их- один красными глазами глядит, другой - зелёными. А пеньки трухлявые по свистку перевернулись, корни в землю спрятали и стоят милёхоньки до ночи, вокруг них подснежники цветут. Загляни во двор в Божий день – что ни пень, то диво; а заглянешь в полночь – со страху поджилки задрожат, ноги подкосятся, дорогу до хаты своей забудешь.
Вышла на крыльцо сама хозяйка – Агафья. Народу много исцелила в деревне, хотя боялись её - бабой Ягой нарекали. От того и брови всегда хмурила. Вынесла козлятинки подворотним котам за службу, накормила. Видит колыбель стоит плетёная – в изголовье красно Солнышко, а в ногах Месяц ясный, внутри ребятёночек спит. Поняла Агафья, что брошенка - дитя, а куда ж девать, так и начала хлопотать.
Взяла бабка вёдра с коромыслом и поспешила до трёх родников за водою серебряной. А после замесила тесто на трёх водицах и поставила подыматься. Истопила печь русскую до жару.
Видно недужное дитя было, захворало то ли на морозе, но по славянскому обычаю Агафья обмазала дитя тестом и усадила на лопату.

Раз – бабуська плюнула в печку, да погас огонь;
Два – подула, остудила в печи жар;
Три – чихнула, разлетелись все чертята с уголками по горшкам.
Отправила в печь ребёночка и заговорила речь: « Печись, печись, дитятко, да не перепечись, здоровенькой обернись. Трижды в печь сажаю, трижды допекаю. Уж поганую хворь метлой прогоняю! Бежи, бежи – не оглядывайся, в речку через мосток перекатывайся, николи не возвращайся!»

Вот идут годки, а Пелагея с тех пор здоровенькой, румяненькой красной девицей растёт. Поначалу чего только не шептали в деревне про Агафью - то Яга ребёнка украла, да и на лопате зажарила, то околдовала и в помощницы себе дела разные творить. А добрые люди молвили, что смену свою растит. Агафья и вправду души не чаяла во внучке, родной считала Пелагею, а потому и травознанию стала учить, как умела.

- Зверобой отпугивает злые силы и мороки, вот мы вместе с него и будем оберёги делать. А какой чай душистый, ммм… – все простудные хвори зимой излечит. – чуть щурясь и незаметно улыбнувшись, рассказывала Агафья.

- Баба Ага, а почему тебя Ягой называют? Ты же помогаешь многим недужливым. – спросила Пелагея, срывая стебельки с жёлтыми цветочками.

- Не будешь никогда для всех отрадным, найдётся тот, кто о тебе зло скажет, а раз так, чего и душу тогда открывать. – и этому бабка учила славную девушку.

Вечерами, бывало, приходили из деревни за помощью к бабке, кто за отваром целебным, кто за мазью от язв, ну а кому и дурной сглаз снять. А Пелагея с лавки глядела да на ус себе мотала. Баба Ага наливала в стакан воду, кидала туда уголек берёзовый, что-то шептала и сей водицей поила от дурного призора.
А по ночам девушка часто видела один и тот же сон, как прекрасная птица сладко пела колыбель, тёплые пестрые крылья будто защищали её и грели от солёных ветров. Хоть бы разок подивиться на эту царственную птицу, которая не сравнится ни с одной другой, ведь она была прекрасной девой с голубыми добрыми глазами и нежным лицом.
И, как только, Пелагея просыпалась, она доставала своё светящиеся перышко - подобное тем крыльям, и обнимала его в ладошках, прижимая к груди. Баба Ага поведала однажды, как нашла её в колыбельке на крыльце, а перо так и было с нею. Но, видения не пришли, откуда взялась она сама.

***
На утро девушка повязала себе перо на веровочку и отправилась в лес. Взяла с собой лукошко, приговаривая шепотком: «Во лесочек я пойду, полно ягодок найду». На пригорках пахло спелой земляникой,а в низине, вдоль ручьев цвели малинники, благоухая тонким ароматом. Ох, и славный медонос тут пчёлкам!

Ходит Пелагея час-другой, кузовочек лихо наполняется, а перышко светится, переливается у неё на груди. Хозяин леса отовсюду дивится на красавицу и умиляется - то в птицу рядом обернётся, то боровичком окажется. Почуяла гостью и Кикимора лесная – сухощавая, горбатая, носатая, вся лохматая, листвой да перьями обвешана, в семьдесят лохмотий одетая. Не по нраву пришлось, что Леший, муж её, красой любуется. Всюду пляшет, шумит, проказит, свистит, ногами по сучкам гремит, а подступить к девке – за косу дёрнуть не может.
Поглядела девушка по сторонам - никого не видать, но шибко уж кусты трясутся да ветки хрустят - то, видать, жена с мужем бранятся. Потянул туман по лесу волосы патлатые Кикиморы, как сети, а сама она с кочки на кочку прыгает, кузовок с ягодой у Пелагеи пнуть пытается. А всё впустую. Не может Леший угомонить жену капризную.
- Ишь, расходилась тут краса-длинна коса! Заманю тебя в трясину, загублю! Не будет тебе дороги домой! – завелась старая.
- Ты, что кикимора беснуешь, поганок с утра не поела?- утихомирить Леший жену пытался.
- Помолчи, старый пень! Не для того я порядки в лесу навожу, чтоб без спросу мои полянки топтали, и красотой своей противной морочить разум сюда ступали. - ревность Кикиморе покоя не давала.
- Я хозяин леса, и всякий кто с добром придёт в мои владения – не обижу. Все дары в моем хозяйстве, как скатерть самобранка. А твоё дело, Кикимора, следить за чистотой в нашем царстве да гостей встречать! – рассердился Леший словам жены, да как дунул на неё, что посыпались шишки со всех сторон, то по лбу Кикиморе прилетят, то в длинный нос. Та лупяшками захлопала и покатилась в овраг, в кусты волчьей ягоды.
Шмыгнула носом на другом конце леса и рванула прочь, следов не оставляя. Остервенилась Кикимора на мужа, а на человека обиду затаила.
Скачет лихо через ямы да коряги. Прибежала она на поле – вытоптала весь горох, и давай кататься по нему да хохотать до умору. Пляшет, гогочет – нарадоваться пакости не может. Обернулась сорокой-белобокой Кикимора – прилетела на пастбище. Трещит коровам под бока, так бы её и на рога! Но шибко юркая – за хвост не поймаешь. А пастух-колдун не видит не черта!
Вернулась Пелагея домой с полным лукошком ягод, а бабка по избе мечется, места себе найти не может:
-Пелагея, внучка, чую недоброе что-то на землю нашу славную идёт.
- Бабушка, а перо то моё, светиться ярче стало. От чего оно так? – затревожилась и девушка.
- Кабы я всё знала…покумекать надо,родная. – ответила задумчиво седая женщина.

Вышла Агафья во двор, а пенечки в рядочки состроились, и цветочкам велели кланяться хозяйке. Позвала бабка котов подворотних, верных слуг своих. Налила в одну миску сливок, а в другую положила хлеба ржаного кусок и поставила у ворот : «Отобедайте, Васятки мои, угощения.» Только коты морды опустили, усами мокнуть не успели, как сливки скисли, а хотели хлеба кусить на зубок, так от хлеба остался один сухарек.
«Худо дело.» - подумала Агафья.
Сонный туман, как заговоренный змей, украдкой полз с реки на деревню и затаился на сочных полях. А листочки клевера будто в зонтики складывались и наклонялись к своим цветочкам.

Долго ли – коротко ли, блудили коровы во мгле и искали дорогу домой, но не всех пастух привёл на скотный двор. Весь день бурёнки паслись на добротном свежем лугу, а вернулись без молока - отощали бока.
Разошлась весть по всей деревне: «Ой, беда, люди, беда! Что за нечистая сила в деревню пришла! В поле урожай пропадает, а на дворе скотина чахнет.»

- А наша, Манька, коза - дереза, молоко даёт. Подумают чего ещё люди-то. – задумалась Пелагея.
- Да… - ответила бабка. – К соседу надо наведаться. Чую, откуда ноги растут. Обряда моего – плугом вокруг стада или деревни обойти мало будет.
- Баба Ага, неужчто у соседей заутра сейчас? Вон, солнце уж садиться, поздновато будет собираться. – встревожилась внучка.
- Не беспокойся за меня, Пелагеюшка, ложись отдыхать. Утро вечера мудренее.

И отправилась Агафья туда, где по ночам не дремлют – в лес к старому знакомому Лешему. И поведала она ему о скотских падежах.
Понял Лесовик, чьи эти проделки, и обещал Агафье жену наказать. Отправил Леший теперь Кикимору жить на болото, в трясине прозябать с жабами и лягушками. А зловонит здесь знатно!

Сторожат ворота у избы бабкины коты в темноте кромешной. Один красными глазами сверкает, другой у пня корявого мурлычит – хозяев баюкает. Потом сменяют караул – второй Васька зелёными глазами блюдит по сторонам, на воротах растянется да хвостом постукивает, ежели чужой подойдёт – оглохнет.
Впала в дрёму Пелагея под Васькино мурлыканье, и то ли сон снится, то ли наяву грезит. Перед нею Алконост прекрасная явилась:
«Здравствуй, дитя моё, человеческое!
У моря синего тебя я грела
И песню сладкую все ночи пела.
Перо своё в колыбель положила,
Чтобы ты всю жизнь жила – не тужила.
И лишь оно волшебно засияет,
То в тот же миг от зла исцеляет!»
Очнувшись от видения, девушка пыталась удержать подольше добрые, будто родные черты в памяти, но птицы след уже простыл.
«От зла исцеляет».- чуть шевеля алыми устами, шёпотом повторяла Пелагея.
«Не бывать беде больше на нашей земле!» - встрепенулась красавица от радости, схватила своё светящиеся перышко и выбежала на крыльцо : «Спасибо тебе, Матушка-птица! Отпускаю я твоё перо на волюшку, пусть летит по свету белу и добрым сиянием всё зло исцеляет!»
С тех времен люди больше не знали в своём краю беды и дурной напасти, а где сейчас перо Алконоста летает – Бог его знает.

Свидетельство о публикации №11368 от 14.11.2025 в 23:08:12

Перо Алконоста

Отзывы