Материнское терпение

Косинова Любовь [lyubava22] | 30.11.2025 в 21:18:58 | Жанр: Рассказ

Материнское терпение
- Мама, мне нужно лететь в Кировабад за зимними вещами.
- Ты с ума сошла! Там идут боевые действия! Какие зимние вещи? Неужели мы оставим тебя раздетой этой зимой? Будешь носить мою шубу, а я похожу в пальто.
- Нет-нет, я всё-таки полечу. Мне хочется надевать своё, а не ваше старушечье…
     Когда тебе двадцать три, ты не считаешь, что оставаться живой и невредимой важнее, чем красиво и модно одеваться. Находясь в маленьком родном городе, где каждый знакомый прохожий встречает тебя, молодую жену офицера, по одёжке и провожает тем же оценивающим критерием, не взирая на обстоятельства происходящих в мире событий, ты просто обязана выглядеть достойно и радовать глаз окружающих.
     Отъезд я запланировала в конце ноября накануне зимней сессии.
     Не так давно в одной из «Берёзок»* на чеки, заработанные во Вьетнаме, супруг купил мне искусственную, но очень модную импортную серую шубку и норковый беретик, которые я толком и не носила, потому что зима в Азербайджане тёплая и мягкая. Теперь же, на своей сторонушке, очень хотелось нарядиться и предстать во всей красе перед родными балашовцами! Вы только представьте себе этот образ: широкие плечи а-ля «90-е», зауженный книзу покрой, рукав-реглан, отложной английский воротник, из-за которого нежно выглядывает белый мохеровый шарфик, и белые кожаные сапоги-лодочки на высоком каблуке!
     И это всё оставить лежать в шкафу «мёртвым грузом» очередной сезон? Ну, уж нет! «Молодость создана для того, чтобы наряжаться и красоваться!» - против моих настойчивых и убедительных, на мой взгляд, аргументов мама, конечно же, устоять не смогла. Скорее всего, просто устала сопротивляться.
- Как знаешь, тогда возьмёшь билет на самолёт в оба конца, а я тебя в Саратове встречу.
- Да, хорошо, - обрадовалась я её согласию.
     Это сейчас я очень хорошо понимаю, как в то время волновалась мама, ведь она никогда не провожала и не встречала меня раньше, кроме исключительных случаев, - в слишком раннем возрасте я стала самостоятельной. Значит, этот случай расценивался мамой как исключительный.
                                                                      ***
     Начало эскалации межэтнических столкновений между Арменией и Азербайджаном, приведшие к первой карабахской войне (1992-1994), пришлось на февраль 1988 года, когда армянское население Нагорного Карабаха начало требовать выхода из состава Азербайджанской ССР.
     На фоне распада СССР на территории Нагорного Карабаха и близлежащих населённых пунктов начались массовые беспорядки, погромы и столкновения между армянскими и азербайджанскими формированиями.
----------------------
    *Магазины «Берёзка» – сеть фирменных розничных магазинов в СССР, где торговля производилась за иностранную валюту или чеки Внешпосылторга.
     Затронули эти события и второй по величине азербайджанский город Кировабад (ныне Гянджа), где служил мой муж, и мы, его верная семья, вместе с ним «несли тяготы и лишения». Обострение событий в Кировабаде началось на наших с трёхлетней дочкой глазах. Погромы, в которые было вовлечено большинство жителей обеих республик, фактически переросли рамки локальной проблемы Нагорного Карабаха, превратившись в открытую межнациональную конфронтацию, которую лишь несколько ослабило и приостановило Спитакское землетрясение. О том ужасном времени я частично упоминаю в своём рассказе «Имеющий уши да услышит», опубликованном в сборнике «Цитадель современной литературы» издательства «Четыре».
    Но более подробного рассказа мне не избежать. Позже.
                                                                 ***
     Весна 1989 года продолжала отмерять многие месяцы ужаса и страха, охвативших мирное население.
     Тогда я заочно училась в Саратовском педагогическом институте, и, к счастью, от того кошмара, что творился в Кировабаде, нужно было улетать на летнюю сессию.
     Тем временем супруг подал рапорт о переводе на новое место службы и желании переучиться на более современную авиационную технику.
    Таким образом, муж, посадив нас с дочкой на самолёт, следующий регулярным рейсом «Кировабад-Саратов» (через Элисту), больше не волновался за нашу безопасность. Сам же он остался пока в горячей точке ожидать решения по рапорту.
    Многие офицеры тогда в срочном порядке отправляли свои семьи к родителям.
    Военным лётчикам в ту пору приходилось нелегко. Постоянно находясь на аэродроме в повышенной боевой готовности, выполняя рейсы по переброске войск и техники, пилоты без сна и отдыха, решали поставленные перед ними задачи Министерства Обороны СССР.
                                                                  ***
    8 июля 1989 года, во время разгара экзаменов, из Балашова в Саратов пришло печальное известие о гибели свёкра. В своём рассказе «В 50 лет жизнь только начинается», опубликованном Русским литературным центром», я подробно описываю все чувства и переживания, пронизывавшие меня насквозь в то жаркое лето…
     После похорон, супруг вернулся в войсковую часть, а я должна была в конце лета досдать прерванную сессию.
     В сентябре того же года мой старший лейтенант получил приказ о переводе в военный гарнизон Сеща Брянской области Московского военного округа. Это было связано непосредственно с освоением новой авиационной техники, приписанной к аэродрому данного гарнизона. В то время военные «Русланы» (Ан-124) в составе двух полков базировались именно там. Теоретическое же переучивание проводилось в Ивановском центре переподготовки пилотов и длилось до декабря.
     В конце ноября мама посадила меня на самолёт, выполняющий рейс «Саратов-Кировабад» и, наверное, перекрестила вдогонку. Я летела на «Як-40» туда, в ту самую горячую точку, от которой недавно спаслась, за зимними вещами…

                                                                     ***
     Пассажиров в салоне было удивительно мало. Русских, кроме меня, не было совсем. Волнение понемногу начало охватывать мою юную бунтующую душу. Самолёт приземлился вовремя, поздним вечером. В аэропорту было темно, только посадочные огни подсвечивали полосу аэродрома. Отсутствовал пассажирский транспорт, автобус, который обычно подавался к перрону. Я не на шутку растерялась. Неподалёку стоял «УАЗик», возле которого кучковалась группа пожилых азербайджанцев в чёрных одеждах: модных кожаных пальто и норковых шапках. Догадалась, что они кого-то встречали. Когда мужчины уселись в «буханку», один из них, сидевший на переднем сиденье, в кабине справа, открыл дверцу и жестом пригласил меня поехать с ними.
     Я была в огромной растерянности. Сесть в непонятную машину и уехать в компании незнакомых мужчин в неизвестном направлении или остаться на тёмной территории аэропорта в ожидании чуда – выбор, как вы понимаете, не велик. Я рискнула.
- Мне только до города… - неуверенно промолвила я, осторожно окинув взглядом присутствующих, понимая, что «до города» это достаточно далеко от моего дома.
- Дос? – выкрикнул водитель.
- Да-да, Дос, сто второй… - подтвердила я без всякой надежды на то, что меня поймут.
     ДОСами – назывались дома офицерского состава. В городе этих районов было несколько, так как воинский контингент не ограничивался одной частью и одним родом войск. Местные жители знали о существовании этих городков открытого типа, наверняка и были осведомлены об их местоположении. Сто второй ДОС находился прямо по пути въезда в город.
     Буханка мчалась залихватски быстро (кавказские водители – очень темпераментный народ), подпрыгивая на ухабах, от чего громкая речь горячо споривших о чём-то мужчин, тоже приобретала скачкообразные оттенки.
     Возле указанного ДОСа «маршрутка» остановилась. Я поблагодарила попутчиков и всё ещё продолжая испытывать необъяснимый страх, вышла у дороги.
     Тротуар был «распахан», как будто вдоль него меняли коммуникации. В военное время вряд ли это пришло бы на ум местному населению. Судя по тому, что до моего отъезда по улицам города двигались колонны танков и боевых машин десанта, удивляться дорожным рытвинам не приходилось.
    Во дворе и вдоль домов не горели фонари, и только редкие светящиеся в ночи окна тускло освещали улицу. Я не увидела людей, видно все забились по квартирам, не услышала ничего, что обычно доносилось из распахнутых окон: ни национальной музыки, ни детского плача, ни громких голосов спорящих домочадцев. Вся эта мрачная картина наводила страх и желание поскорее забрать вещи и улететь домой к маме.
    Наша служебная квартира находилась в первом подъезде последнего справа дома на самом верхнем, четвёртом, этаже. В кромешной темноте и тишине, осторожно ступая по бетонным ступеням и озираясь по сторонам, я добралась до квартиры, открыла заранее приготовленным ключом дверь, и с облегчением свалилась на стул, стоявший в углу прихожей. Долго не решалась включить свет…
    Наконец-то, нажав на кнопку выключателя в ванной, я открыла дверь, чтобы свет, распространившийся оттуда, частично осветил заодно и остальное небольшое пространство однокомнатной квартиры.
     Обратный билет датировался следующим числом, и я решила отложить все дела, ради которых совершила мучительный перелёт в неизвестность, на грядущее утро.
     Уютно устроившись на семейной тахте, не раздеваясь, как учил муж, в опасных и неопределённых ситуациях, свернувшись клубочком, я мгновенно погрузилась в тяжёлый непонятный сон, как вдруг…
     Холодный пот пробежал по моей спине, и сон моментально улетучился. «Звук! Какой-то странный звук! - жаром промелькнуло в голове, - В двери кто-то ковыряется ключом».      Я спустилась на пол и на четвереньках подползла ко входной двери, пожалев, что оставила включенным свет в ванной. Ведь через замочную скважину извне можно было рассмотреть всю прихожую и кухню. «Ах, да, я же оставила ключ в замке, значит, ничего не будет видно», - мысленно утешая себя, я застыла на корточках под той самой замочной скважиной, а предательский страх продолжал охватывать меня с ног до головы.
     Тот «кто-то», безутешно пытающийся открыть ключом замок, произнёс с досадой что-то ругательное за дверью, и мне его голос показался до боли знакомым. Не веря своим ушам, я ещё некоторое время продолжала сомневаться и опасалась откликнуться. Но тут новый страх возобладал над старым: «А вдруг он уйдёт?» и «подтолкнул» меня к замочной скважине со словами: «Кто там?».
- Это я, Андрей! Любаша? Это ты? Что ты здесь делаешь?
     Я судорожно повернула ключ, дверь распахнулась, и мы с мужем так радостно и тепло обнялись, как будто встретились где-то на Луне, где этого просто не могло случиться.
- Я прилетела за зимними вещами.
- С ума сошла!
- Так же мне и мама сказала. А Ты? Ты как здесь оказался?
- Мы обучение закончили, и нас отпустили решать вопрос с квартирой.
- Будем сдавать?
- Ну да, только сначала сдадим твой билет! Он ведь у тебя есть? Ты же не собиралась здесь оставаться?
     Мы сделали всё быстро: и сдали билет, и квартиру, и даже отправили вещи на контейнерную станцию. Кое-что из мебели, книги, посуду и прочую домашнюю утварь. Не факт, что в то время они могли дойти до Российской Федерации. Рассказывали, что мы вовремя успели воспользоваться этой услугой, а позже уже мало кому это удавалось.
     Мы с Андрюшей очень собой гордились! Вот только позвонить маме и предупредить, что я не вернусь домой в назначенный день, мы не догадались…
     Мы были очень счастливы! И от того, что покидаем, наконец-то, чужие края, и от того, что больше не увидим войны, и от того, что мой благоверный теперь будет пилотировать самый большой в мире самолёт.
     Но что в это время происходило с мамой? Как она себя чувствовала? О чём думала?
     Это ужасно, но о маме мы ВДРУГ вспомнили спустя неделю, как прилетели на том самом «Руслане» в Сещу. Разместились в деревне в частном доме, осмотрели окрестности, и… вспомнили!
     Сельский переговорный пункт быстро обеспечил связь с домом. Трубку взяла мама.
- Мама! Мама! Это я, Люба. У меня всё хорошо. Я в Сеще. Я с Андреем. Он за мной прилетел. Квартиру мы сдали, вещи отправили контейнером… Мама, не молчи! Не молчи, пожалуйста… У меня минуты скоро кончатся… Ну, пожалуйста, не молчи… Фу…фу… (дула я в телефонную трубку).
- Всё хорошо, Любаша, всё хорошо, слава богу, что всё хорошо…
     Минуты разговора закончились, и мы с мужем молча плелись по уже заснеженной сещинской улице, испытывая насквозь пронизывающий стыд перед мамой, которая ждала меня в Саратовском аэропорту и не дождалась…
     Чего стоили ей эти минутки молчания во время нашего с ней телефонного разговора?
     Чего стоили ей эти часы ожидания?

Свидетельство о публикации №11866 от 30.11.2025 в 21:18:58

Материнское терпение

Отзывы