Вечер в Крыму

  Румяное солнце стараясь до последнего лучика обогреть всё окружающее, плавно уходит за древние горы. Горы древние настолько, что уже почти полностью заросли лесами, и являют небу и ветру лишь свои каменные головы да, словно изрезанные сухожилиями, плечи. Последние светлые тени дня ложатся на склоны разновеликих вершин, собирая их в единый дымчатый мраморный узор, на фоне сине-розового неба.
  На подножиях начинают загораться огоньки, словно костры древних пастухов, отдыхающих после дневной жары и на досуге придумывающих названия безымянным созвездиям.
  Набережная маленького курортного города начинает просыпаться после дневной дремотности тюленьего лежбища. Шелест волн наполняется негромкими разговорами и хрустом гальки. Стараясь ещё более рассеять тягучесть всеобщей неспешности напрягает свои колонки одна из бесчисленных кавер-групп, чающихся сочетать приятный заработок и летний отдых.
  «I love you, baby
  And if it's quite all right..»
  Волны любви густыми басами растекаются по набережной рассыпаясь искорками весёлого смеха на маленькие компании и уютные парочки.
  Тьма на боках гор стала ещё гуще, хребты - более контрастными, исчезли тени, замысловатый узор слился в единый черный силуэт женщины лежащей ко мне спиной. Искры огоньков размножились и рассыпались шире. Теперь это уже не пастухи, а огромная вражеская армия, набирающаяся сил перед предстоящим маршем по покрытым горячей пылью дорогам грядущего дня.
  Камень бетонной набережной, нагретый пеклом дня ушедшего, медленно отдает телу тепло, смешивающимся с растекающимся по сосудам огнём выпитого холодного крымского вина и требуется немедленно притушить раскуривающийся жар свежей прохладой моря.
  Волны с методичностью хорошего массажиста гладят ноги. Вверх - вниз. Вверх - вниз. У массажиста нежные и умелые, от тысячелетней работы, руки, доводящие до состояния тихого блаженства.
  "А эти ночи в Крыму, теперь кому?
  Я, если встречу, потом, передам ему."
  Почти черный, с небольшими засветами по нижнему краю, купол неба, стеклянной банкой накрыл кусочек рая на земле, и сам Создатель миллионами своих разнокалиберных мерцающих глаз внимательно следит за необделённостью каждого сиюминутным счастьем.
  Густой, пряно-травяной воздух стекает по близлежащим склонам, насыщается запахами дыма и жареного мяса, сталкивается на линии прибоя с морским бризом и становится белой пеной.
  Лунная дорожка серебряной стрелкой медленно ползёт по что-то невнятно шепчущей водной глади, и на все это с любопытством смотрит молодая растущая Луна, похожая на женщину, выглядывающую из-за угла.