Чёртова дюжина 5 глава

Фокина Виктория [Victoria_Fokina] | 18.11.2024 в 15:42:16 | Жанр: Роман

5
Константин

Нетерпение соткано из мгновений…
Вадим Синявский

—Надеюсь, молодые люди не будут против, если я продолжу цепочку знакомства. Моё имя Константин, мне сорок два года, и скорее всего моим грехом является нетерпеливость. Это полностью моя вина, и я это начал принимать, увы, не так давно. Тринадцать лет назад я оказался в глубоком жизненном кризисе – я потерял свою горячо любимую супругу. – слегка хриплым голосом проговорил мужчина с короткими густыми волосами чёрного цвета, которые уже были изрезаны редкой сединой. Но его глаза были грустны, печальны и, как будто потухшие и не по годам обвитые морщинами и пигментными пятнами. У этого мужчины явно был глубокий жизненный опыт, и, по всей видимости, далеко не красочный.
—Мой отец был военным, и мы часто переезжали с места на место, с гарнизона в гарнизон, постоянно меняя города. Неизменной была лишь страна. И вот мы вновь переехали в новый город, и в первый класс я пошёл в новую школу. Именно там я увидел её. Виктория была моей одноклассницей, и все одиннадцать лет обучения в школе мы сидели за одной партой. С пятого класса вместе ходили в сельское кино, вместе делали уроки, и на танцы ходили тоже вдвоём. С восьмого класса мы начали романтические отношения – первый поцелуй, первое свидание, первый секс. Мы во всём были друг у друга первыми – и во многом последними. Всё было прекрасно – мы доверяли друг другу, любили и были несказанно счастливы. Мы готовы были поторопить время, чтобы скорее, как только закончим школу, пожениться, и стать законными супругами. У нас была чистая и нежная любовь – именно та, о которой пишут в книгах и снимают фильмы. Мы были всецело погружены друг в друга – как два крыла одного ангела.
«Константин, ты обязан продолжить род военных! Я, твой дед, и твой прадед отдавали долг Родине, и ты обязан! Не смей прерывать династию! Вот закончишь военное училище, подпишешь контракт, тогда и делай, что захочешь – женись, рожай детей, как раз и квартиру получите. А сейчас не смей даже свой рот открывать!» Так говорил мне отец. Грубый, жестокий вояка, который привык всю жизнь командовать рядовыми и солдатами, не ценя чужого мнения, даже если этим «чужим» был его собственный сын. Я желал всё бросить, но у меня не было выхода – после окончания школы я попал на срочную службу, потом поступил в военное училище, а потом подписал контракт. Виктория тоже поступила учиться на врача, и уехала дальше, чем мы предполагали. Мы писали друг другу письма, по возможности созванивались по стационарному телефону. Один раз она даже приезжала—на присягу, эти минуты, проведённые вместе, на трескучем морозе, возле КПП, были самыми счастливыми. Писем было много – почти каждую неделю я танцевал перед командиром, что бы он отдал мне письмо. Ну, знаете же эту штуку – получил письмо, танцуй. Я готов был торопить дни, чтобы быстрей воссоединиться со своей любимой. После двухгодичной службы я поступил в училище, но не в то, в которое хотел, а в другое – этому поспособствовал мой отец. Виктория об этом не знала, и несколько писем отправила туда, на старый адрес. Но они остались без ответа. Письма, которые я отправлял ей – не дошли до адресата, и были возвращены мне. Дело в том, что Виктория попала на учебную практику в детскую больницу по срочному распределению, и настолько понравилась главврачам, что они потребовали перевода её, как будущего выдающегося врача в их город – документы передали, и она осталась там. Я же этого не знал, и думал, что она предпочла уйти от меня, чем ждать. Она подумала тоже самое. Судьба вот так паршиво распорядилась нашей любовью. Мы абсолютно беспомощны в её скользких холодных лапах. Не скрою, трагичная любовь сломала меня, и я полностью погрузился в учёбу. После я подписал контракт, и уехал в другой город – в моём родном городе мне не было места – дышать было тяжело. Буквально. И началась у меня более лёгкая жизнь – днём на службе, гонял молодую зелень, которой и сам не так давно был, вечером же посещал бары и тусовался на вечеринках с сослуживцами. Случались одноразовые отношения, не приводящие ни к чему, кроме удовлетворения похоти и снижения сексуальной нагрузки. На одной из таких вечеринок познакомился с девушкой, провели ночь вместе, а через месяц она нашла меня в части, и сообщила, что ждёт ребёнка. Я, как честный человек, женился на ней. Нам дали квартиру, и мы уже вдвоём строили семью и ждали пополнения. Я не любил её, признаю честно. Я всей душой и сердцем принадлежал Виктории. Настолько, что я не помнил имени своей жены. Жили мы относительно неплохо, в мире и согласии, но без взаимности и единения душ. Ребёнок родился больным, и часто приходилось ходить по больницам. В силу того, что служба не позволяла мне отлучаться с рабочего места, когда захочу, этим занималась жена. Я лишь давал деньги. Много денег. Меня начало раздражать то, что малыш болеет – крики по ночам, муки, большое количество лекарств и средств. Я взял отпуск и сам пошёл с сыном в больницу, чтобы лично узнать у врачей способы лечения, или возможность операбельности. Я даже не помнил диагнозов всех – меня лишь раздражал болезненный и серый цвет лица сына, и заботило его здоровье.
Когда я вошёл в кабинет одного из хвалёных детских врачей с младенцем на руках, я увидел её – всё такая же красивая, статная, чарующая и утонченная Виктория. В глазах счастье, на пальце обручальное кольцо. Мой мир рухнул. Мне не нужен был ни ребёнок, ни жена, которую я не мог уже терпеть, ни квартира, в которой мы жили, ни моя жизнь. Моей душой была она – Виктория, моя победа.
Она сразу меня узнала и сменилась в лице. Буквально по её лицу промчались годы другой жизни – жизни, где мы были не вместе.
Как оказалось, она замужем за врачом из этой больницы. Счастлива, любима, но детей этот брак не принёс. С лечением моего ребёнка прогресса не было, и с ним сидела жена. Я же оббивал пороги больницы, и уговаривал Викторию сходить со мной на свидание. Я не унимался и предпринимал тысячи попыток – от звонков и подарков, до ожидания её после работы, и падания на колени перед всеми. Благо я смог «купить» у её коллег номер телефона. Я умолял её хоть немного побыть со мной, поговорить. И спустя несколько месяцев она сдалась, и мы провели вместе вечер, объясняясь в своих поступках. Я видел, я знал…Нет, я кожей чувствовал, что она до сих пор любит меня. И наша совместно проведённая ночь подтвердила это – моя победа была со мной, хоть и на мгновение. Но я стал предпринимать попытки увеличить срок нашего счастья. Уж такой характер у меня и натура – добиваться всего, быть дотошным и целеустремлённым. Я скорпион по знаку зодиака, и считаю, что полностью соответствую общепринятой характеристике этого знака зодиака. Но астрологией и гороскопами я увлёкся довольно недавно – ранее я считал это глупостью и бредом. Но, обо всём постепенно.
Мы начали встречаться. Это были часы в раю, минуты счастья и секунды всепоглощающей надежды. Дома меня ждала жена с больным ребёнком, что меня безумно раздражало – я не мог видеть её лицо и слышать её голос, не мог ложиться с ней в одну постель, и есть еду, которую она готовила. Я не любил её, я буквально ненавидел её. И ребёнка. Вечно больного и орущего. У нас в семье никто не болел такими страшными болезнями – даунов и уродов не было. В мою душу закрались сомнения по поводу родства. Виктория, в силу возможности и наличию связей помогла мне сделать ДНК-экспертизу, и оказалось, что сын не мой. У меня отлегло. Я подал на развод, дал отступные и выгнал жену с ребёнком из своей квартиры. Когда она уходила, то ревела вместе со скулящим малышом на руках, крича, что любит меня и не может жить без меня. Меня это раздражало, но воспитание не позволяло ударить женщину, даже такую, как она. Спустя несколько часов мольбы и слёз, она поняла, что со мной бесполезно спорить, и я не отступлю. Тогда она рассказала, что часто гуляла и проводила ночи со многими солдатами нашей части, и сама не знает, кто отец ребёнка. Моё желание ударить женщину возросло в разы, но я сдержался. Она ушла. Квартира опустела, на столе пропала еда, а моя кровать стала холодной, но сердце пылало от любви, и душа летела к моей победе. Теперь же я уговаривал Викторию уйти от мужа и быть со мной. Она противилась. Говорила, что любит меня, а ночи проводила с ним. Я не мог этого терпеть, я мечтал его убить. Ради любви я был готов на всё. Такие терзания длились три года. Моя победа сдалась и перешла на мою сторону. Моё терпение и унижение дало плоды. Виктория ушла от мужа, я перевёлся в другой город, забрал её, и мы уехали в нашу новую квартиру. Я смог договориться с администрацией, и уже через несколько дней я назвал женой ту, которую любил. Которой принадлежал всю жизнь. Которая сама являлась моей жизнью и душой.
Я так же служил, она работала в больнице, налаживала быт в нашей квартире. Мы были счастливы. Мы любили. Меня периодически напрягали её долгие смены, дни без выходных, и я стал настаивать на том, чтобы она уволилась. Она долго сопротивлялась, я кричал, она плакала. Я просил прощения, и она прощала. Но согласилась, и уволилась. Я был рад. Но для радости не хватало маленького счастья. Нам хотелось, чтобы плод нашей любви зародился в её чреве. Я настаивал на ребёнке, ведь отцом я так и не был, и она не познала радости материнства. Не получалось. Она ездила по больницам, клиникам, и даже бабкам. Годы лечения не принесли плодов – мы были оба здоровы, но ребёнка зачать не получалось. Видимо, Бог решил, что мы и так слишком счастливы. Виктория смиренно молчала и стойко выносила все тяготы лечений и отсутствия малыша. Я же не мог сдерживать себя и ругался, кричал, плакал, бил посуду. Вёл себя, как псих, как придурок, как настоящий урод. Она этого не заслужила. Я её не заслужил. Я был не достоин такой женщины, как Виктория.
Я не успокаивался и искал врачей, которые могли ей помочь. Нашёл контакты какого-то знахаря в забытой Богом деревне, и отправил её туда.
После нескольких дней, проведённых ею в «целебнице» она позвонила мне, и плача, рассказала, что там с ней делали – парили в бане, окуривали травами, закаляли в ледяной воде, перегревали в парной, сажали пиявок, кололи препараты, поили отварами трав. Я жене искренне сочувствовал, но мне был важен результат. Сказала, что плохо себя чувствует, и выдвигается на автобусе домой.
По дороге ей стало хуже, и её отвезли в больницу, откуда она позвонила с сказала адрес, попросила приехать, и сказала, что любит меня.
Я был сильно раздражён, но сорвался с работы и поехал в больницу… Она умерла сразу же, как положила трубку после звонка мне. В коридоре, перед её палатой, где она лежала, и сердце её больше не билось, врач остановил меня, и сообщил, что, скорее всего причиной смерти стали процедуры знахаря. Смерть. Как только я услышал это слово, то закричал на всё отделение и сполз по побеленной стене. Умерла не только Виктория, а умер я…
Я не помню, как прошли похороны, я не помню людей, которые были рядом. Я не помню вкуса поминального борща, который встал поперёк горла, я не помню вкуса горькой водки… Я помню лишь вкус её губ, поле поцелуя. И такого поцелуя больше не будет. Сложно проходят не похороны, не литургия, не тысячи слов соболезнований… Сложно на следующий день. На косметическом зеркале осталась её расческа, небрежно брошенная с остатками волос, в холодильнике суп, который она сварила для меня, футболка, которая была оставлена на сушилке для белья… Но эти вещи уже больше никому не нужны – суп со вкусом слёз и боли, расчёска не расчешет больше её длинные волнистые волосы, а футболка больше не коснётся её тела. Я сорвал майку с сушилки, и втянул запах. В нос ударил аромат порошка, остатков её духов и её тепла… Я стиснул зубы, закусив губу до крови. Обняв футболку, я лёг на полу, корчась от моральной боль, и зарыдал…
Это испытание стало для меня настоящим вызовом, заставив задуматься о смысле жизни, о своих ценностях и приоритетах. Я ощутил острую боль утраты, но вместо того, чтобы погрузиться в отчаяние, решил использовать это время для самопознания и саморазвития – это был единственный выход – забиться в себе. Жизненный кризис стал своеобразным поворотным моментом, когда я начал задавать себе глубокие вопросы о смысле своего существования, о своей роли в этом мире. Я осознал, что только через преодоление своих внутренних демонов и ошибок я смогу найти истинное спокойствие и смысл жизни. Жизненный кризис стал для меня тем ключом, который открыл дверь к новым горизонтам и возможностям.
—Как долго ты носил траур? – сквозь шмыганье носом, спросила Арина. Молчали все, вытирая слёзы. Даже Кирилл помрачнел.
—Мой траур не окончен. Уже тринадцать лет я вдовец, тринадцать лет, как я умер. Я никогда не думал, что смогу потерять свою возлюбленную. Наши отношения казались такими крепкими и надежными, что я не представлял свою жизнь без нее. Но судьба распорядилась иначе, и в одно мгновение все обернулось для меня кошмаром. Переживая потерю жены, я чувствовал, что мир рушится. Каждый день был исполнен горя и тоски, я не мог принять реальность происходящего. Постоянно вспоминал каждую деталь нашей совместной жизни, каждое слово, каждый взгляд. Я во многом был не прав, это полностью моя вина и мой грех, за который я никогда не расплачусь – слишком тяжела ноша и моя душа черна.  И боль пронзала сердце снова и снова. Но постепенно в моей душе начал проявляться новый стержень—стержень силы и решимости. Я понял, что не могу оставаться вечно в этом состоянии отчаяния, понял, что нужно двигаться дальше, что жизнь не должна остановиться на этом перекрестке. Потеря возлюбленной стала для меня не только испытанием, но и возможностью пересмотреть свою жизнь, свои отношения, свои ценности. Я начал задумываться над тем, что на самом деле важно в этой жизни, что действительно ценно и что дает смысл существованию. Потеря Виктории показала мне, как важно ценить каждый момент, каждый день вместе, потому что никто не знает, что принесет завтра. Я вспоминал слова жены, которые казались мне тогда банальными, но теперь стали наставлениями. Я понял, что нельзя откладывать на потом проявление любви, заботы, внимания. И решил, что никогда больше не буду откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. Это открыло мне глаза на многие вещи, которые раньше казались несущественными. Я стал ценить каждое утро, каждый вдох, каждый шаг. Я начал замечать красоту мира вокруг себя, которую прежде принимал как должное. Потеря возлюбленной подарила новое видение жизни, новый взгляд на себя и на окружающих. И хотя боль от утраты никогда не пройдет совсем, она стала для меня толчком к новому началу, к новой жизни, где каждый день стоит ценить и любить.
—От своей бабушки я слышала про некие «заповеди вдовца». Это правда, или вымысел моей столетней умалишённой бабки? – Прокашлявшись, обратилась к Константину Лиза.
—Одиночество окутывало меня, как плотный туман, но я решил использовать это время для самопознания и развития. Одной из наиболее важных вещей стали 'Заповеди вдовства'. Я о них прочёл в одной из книг, оставшихся после жены. Ранее я просто считал их «глупым бумагомарательством», пока не открыл их истинный смысл.
Первая заповедь, которую я себе поставил, была не бояться проявлять свою слабость и уязвимость. Понял, что это не означает быть менее сильным или решительным, а наоборот, давало мне силу и внутреннюю уверенность. Я осознал, что страх перед открытием своих истинных чувств может быть большим препятствием на пути к исцелению.
Вторая заповедь заключалась в том, чтобы не зацикливаться на прошлом и не утонуть в воспоминаниях. Я понял, что нужно принять прошлое и отпустить его, чтобы освободить место для новых возможностей и перспектив. Я стал более осознанно жить настоящим, ценя моменты, которые имею сейчас, и стремиться к будущему, несмотря на все преграды на пути.
Третья заповедь состояла в том, чтобы научиться прощать себя за сделанные ошибки и грехи. Довольно быстро понял, что никто не совершенен, и что каждый делает ошибки. Я осознал, что необходимо принять себя таким, какой есть, со всеми своими недостатками и несовершенствами, и стремиться к лучшей версии себя. Именно поэтому я быстро поверил в письмо, которое мы тут нашли – всё сходится. Чем быстрее признаешь свои ошибки и грехи, тем легче будет жить.
Четвертая заповедь, которую я себе поставил, была не забывать о своей жене и ее вкладе в мою жизнь. Она останется моей женой до последнего моего дня, по последнего вздоха.  Я понял, что воспоминания о ней останутся навсегда, и это необходимо принять и принять как моей истории.
Я провожу много времени в одиночестве, размышляя о своем прошлом. Каждый день я вспоминал счастливые моменты, проведенные с женой, и пытался понять, что пошло не так. Я вспоминал свои ошибки и недочеты, думал о том, какие решения могли бы изменить нашу жизнь. Я понимаю, что нельзя вернуть время назад и исправить все ошибки, но стремлюсь извлечь уроки из прошлого, чтобы не повторять их в будущем. Тяжело было принять свой грех. Я виновен в её смерти. Всем виной моя нетерпимость. Ради любви я ставил на кон учёбу и карьеру, потом, ради того, чтобы быть с ней, я поставил на кон её счастье, её карьеру и любовь к тому врачу, который был её мужем. Потом, ради ребёнка я поставил на кон её жизнь. Если бы я был немного сдержанней, умел бы ждать и терпеть, всё было бы по-другому…
—Скажите, а Вы обрели новую любовь или отношения?
—Моей спутницей, после потери жены, стало одиночество. Первый год оно меня угнетало. Потом я понял, что только в одиночестве можно погрузиться в свои мысли, проанализировать собственные поступки и найти ответы на важные вопросы. Я начал ценить это время, проведенное в одиночестве, как возможность для личного роста. Принятие одиночества помогло мне осознать свои ошибки и недостатки, а также понять, что нужно изменить в своей жизни. Я понял, что я скушен и уныл—начал искать в себе внутренний покой, стремясь к гармонии и равновесию. Для этого обратился к медитации и йоге, нашел в них способ успокоить свой бурный разум и обрести внутренний покой. Практики саморазвития и самопознания помогли понять себя глубже, принять свои ошибки и недостатки, а также научили жить здесь и сейчас, не оглядываясь на прошлое или беспокоясь о будущем. Каждый день становился для меня новым уроком и возможностью стать лучше, нежели он был вчера. Но прошлое не отпускало и не отпустило.
Так же я понимал, что одиночество может быть как проклятием, так и благословением, в зависимости от того, как буду использовать это время. Переживая свою боль и горе, я решил, что это идеальный момент для развития самостоятельности.
Первым шагом в этом направлении стало изучение музыки. Я всегда любил слушать различные мелодии, но никогда не задумывался о том, чтобы самому научиться играть на музыкальных инструментах. Я купил гитару и начал брать уроки у местного музыканта. Это стало для меня не только увлекательным занятием, но и способом выразить свои эмоции и чувства через музыку. Я стал писать музыку и стихи про любовь, про свою жену, реквиемы и песни траура.
Кроме того, решил заниматься фотографией—приобрел камеру и стал выезжать на природу, чтобы запечатлеть красоту окружающего мира. На природе ещё прекрасно проводить медитации и часы тишины. Фотография стала для меня способом увидеть мир по-новому, обратить внимание на детали, которые раньше ускользали от взгляда. Каждый день я надеюсь, что Виктория зайдёт в квартиру, и я смогу показать ей эти фотографии, эту красоту и эту жизнь…
Ещё один замок гулко упал на пол…


Свидетельство о публикации №53 от 18.11.2024 в 15:42:16

Войдите или зарегистрируйтесь что бы оставить отзыв.