Кирпичи

Япрынцев Юрий [yapryncev85] | 11.03.2025 в 14:38:14 | Жанр: Рассказ

Недовольно фыркая и бурча под нос, Михаил Стопин из 5 «б» класса умывался с рукомойника.
- Вот так всегда. Лето. Все как люди отдыхают, а я словно раб древних римлян работать ещё должен, – с недовольством бурчал он. – И почему я обязан лепить кирпичи? Вон, пусть Настя орудует. Она старше меня. Эх! Видите ли, коровы стену сарая свалили. Так пущай сами и чинят! Рогатые – бодатые! Деда Михей говорил – сто кирпичей требуется. Много. В голове даже мыслей нет – как коровы вообще смогли сломать целую стену? Ведь дед весной не разрушил, когда после чарки браги повалился на неё. Ещё я остался виноватым! Под ноги лучше бы смотрел и не наступил тогда на мой игрушечный грузовичок. Эх, – Миша печально вздохнул. – Хороший был самосвал. Красный такой.… Отметил банный день! Наверное, хлебнул лишнего. Крепкая была бражка… Кирпичи, кирпичи. Позвать надобно Федьку. Может помогать станет. Друг он славный. Отзывчивый… - Мишка взял в руки полотенце и стал вытирать мокрое лицо. К его ногам подбежал молодой пёс, и сразу ухватив за штанину зубами, стал трясти. - Бобик! – обладатель штанины хитро улыбнулся и насыпал в ладонь из круглой жестяной коробки щепотку зубного порошка. – Сейчас зубы тебе почистим, – Миша прицельно бросил порошок и попал псу в открытую пасть. Бобик не правильно оценил намерения хозяина, обижено заскулил и, высунув язык, запрыгал на месте. Затем сорвался с места и убежал, распыляя порошок на дорожку. - Я же хотел как лучше, - расстроился Миша и, перекинув полотенце за плечо, не спеша направился следом за собакой по накатной тропинке, ведущей наверх к дому. Там его уже поджидал приготовленный матерью завтрак, который Миша назвал рабочим. В свежевыбеленной, просторной веранде чувствовалась утренняя ласка. В многочисленные окошки двух рам приветливо заглядывало доброе солнце, пуская по стенке комнаты своих озорных зайчиков. В унисон этому на веранде стоял соблазнительный запах готовой пищи.
На пёстрой цветочной скатерти стола мальчика поджидала перловая каша, от которой поднимался прозрачный дымок, сигнализируя о том, что содержимое чашки весьма горячее. Рядом, в плоской тарелочке лежали два куска хлеба домашнего выпечки, чеснок и пучок зелёного лука.
Пока Миша расправлялся с едой, мама, которая и организовала данное пиршество, вышла к тёте Рае за огурцами. Старая, как белый свет, соседка неожиданно и впервые для себя приготовила соленья по собственному рецепту. И вчера вечером заглянула к Стопиным похвалиться новостью. Уходя, пообещала подарить двухлитровую банку. Дед Михей оценил это как удачная травля соседей и посоветовал воздержаться от щедрости Болтушки, как сельчане за спиной называли тётю Раю за её длинный язык. Мама посмеялась над предрассудками своего отца и всё-таки решила «потравить» семью.
Основательно подкрепившись, Мишка вышел в сени и скептически оглядел свои шланцы. Такая обувь не пойдёт, решил он и достал из шкафчика новые дедушкины сапоги. Его давно привлекали эти блестящие хромированные голенища, и он с радостью их примерил. Дед будет в колхозе весь день, так, что бояться нечего. Сапоги, как и предполагалось, оказались велики для него, но всё равно мальчик на крыльцо дома вышел в них. Он хмуро глянул в сторону синих ворот, возле которых зеленел куст сирени. Именно там, за воротами, его поджидает противная работа! Чуть поодаль от сирени во дворе на открытой кухне возилась старшая сестра Настя.
Миша спустился с крыльца и зашагал по гравийной площадке.
На улице под деревянным забором, рядом, где разросся большой вьюн вперемешку с кустом красивых роз, возвышалась гора глины, сваленная местным водителем дядей Лёшей с совхозного самосвала «МАЗ».
Осмотрев гору со всех сторон, Михаил озадачено почесал голый живот и уже точно твёрдо удостоверился – без друга тут не обойтись!
Не тратя времени даром, он сразу взял курс на дом товарища, который располагался в трёхстах метрах за поворотом. Финалом его пути стал забор, довольно примитивный, как у многих жителей деревни, состоявший из начёсанных кольев. Миша присел на колени, отодвинул влево несколько дощечек окрашенных в зелёный цвет и наружу вывалился крупный куст, на котором висели два аппетитных красных помидора. В нос ударил острый аромат огорода. Миша сорвал ягоду и наполовину влез в чужой двор. Наскоро съев сочный помидор, он засунул в рот два пальца и пронзительно свистнул, после чего вылез обратно и сел на крупный булыжник, рядом с телеграфным столбом. Секунды спустя в доме семьи Науменко послышались крики матери Людмилы Борисовны.
- Вновь окаянный куда-то засобирался! Лучше возьми тележку да привези от Тёти Глаши навозу. Сорванец! Вот явиться вечером батя и уши по-отрывает…
На заборе задвигались колья, и с внутренней стороны показалась лысая голова Жорки, младшего брата Фёдора. Пятилетний Жорик, полный любопытства, широко улыбался, показывая полубезубый рот, и, не произнесся буквы «Р», спросил:
- Что, опять пл’ишёл? Вчел’а был. Вот сейчас. Ещё завтл’а пл’ийди! – внезапно голова лысого мальчугана пропала и появилась другая, с причёской под полубокс.
- Привет будущему пионеру! – деловито бросил Федя, и его лицо скривилось в неприятной мимике.
- Что с тобой? – спросил Миша, участливо смотря на приятеля.
- Думаю, помидор, – вздохнул Федя и вылез на улицу. Глянув через плечо, он рассмотрел на штанах мокрое пятно с множеством жёлтых зёрен.
Внутри двора, у самого дома, послышались победоносные улюлюканья счастливого Жорки.
- Хорошо ржёт тот, кто хохочет крайним, – сквозь зубы процедил Федя и снова полез в забор.
Миша смекнул, что сейчас должно что-то произойти и встал на камень, чтобы лично быть свидетелем оного мероприятия.
Жорка стоял вблизи дома, и за его спиной на верёвке висело постиранное постельное бельё. На удивление он комически и качественно строил рожи, и забавно шевелил пальцами у лица.
- Получишь по харе, Чарли Чаплин, - пообещал брат и, сорвав с грядки помидор, ловко запустил вперёд.
Белоснежная простынь зашаталась, и на ней появилось красное пятно с жёлтыми зёрнышками.
Федя, воспользовавшись известным входом в заборе, стремительно покинул родной двор, перебежал пыльную дорогу и буквально перелетел через ограду, спрятавшись в соседнем саду.
Миша побежал за ним.
За его спиной послышались радостные жалобы довольного малыша:
- Федька помидол’ом в пл’остынь попал. Специально целился. Вол’ошиловский стл’елок!
- Ох, и паразит! – раздался громкий крик матери.
- Промахнулся, – Федя сел под яблоню и сокрушённо опустил голову. – Теперь батя трёпку задаст. И за простынь, и за лысую голову Жорика…
- Почему Жорик лысый?
- Так вышло. Хотелось ему на голове крест вырезать. Як желало сердце мелкого принять крещение, - начал рассказывать Федя. - Мамка не торопилась. Батя подавно дал на то запрет. Сам я человек советский и мне свойственна гуманность. Решил помочь. Правда, крест не вышел, но и теперь не плохо. Как красноармеец бритый. Его позже уже мамка добривала. Того гляди, бате не ведомо и то, что я сломал бритву.
- Да?! – Мишка наклонил к себе ветку, растущую ниже остальных, и сорвал небольшое яблоко с гладкими зелёными боками. Протерев фрукт о грубый материал штанины, стал есть.
- Проще простого. Кота Валерия жалко. Смотри, как на улице жарко, и ему душно в такой шкуре. Хотел шерсть сбрить. На крыльце расположился, а котяра дёру дал! Я за ним. На станок и наступил. Ручка – бах, и отвалилась! Благо в обуви был. Подошва крепкая, как железо!
- Бритва где? – спросил Миша.
- Спрятал бабке Анфисе под матрац. Пусть думают на неё.
- Федька ты хоть и в шестой класс пойдёшь, но не пойму, почему стал остригать волосы. Поп Евгений водой крестит. Из чёрного чана наберёт кружку и поливает на макушку головы. Да кадилом машет, точно мух разгоняет.
- Откуда я знаю. Как сделал, так сделал. - Федя решил сменить тему и поинтересовался. - Ты чего пришёл?
- Тут дело такое, – замялся Мишка. – Мне наказали одну работку. Нужно кирпичи лепить.
- Из чего?
- С той кучи.
- Вы вроде хотели засыпать хаус.
- Придётся подождать. После.
- В чём причина?
- Дашка с Анкой вошли в сарай. Дед забежал следом, чтобы прогнать. Ты же знаешь, там, у бабули, закрутки стоят. Коровы перепугались, и вышли сразу в сад.
- Там же стена?!
- Теперь нет.
- А город? Он цел?! – Федька затаил дыхание.
- Вдребезги, – обречённо покачал головой Миша. – Его бы всё равно снесли сегодня утром.
- С чего вдруг?
- Вчера к нам заходил дядя Боря. В сад зачем-то пошёл. В шлёпанцах. Стекло легко прошло через подошву и поранило дядьку.
- Стекло, которое я использовал на постройку цирка?
- Аккурат на него и наступил. Жуки разбежались врассыпную. Уходя от нас, дядя Боря сказал, что на утро поедет в райцентр. Ногу врачу показать и по делам. Мне пообещал тумаков привезти. Хоть бы его там автобус переехал. Или пусть надолго заплутает, пока не выросту и в армию не уйду.
- Много кирпичей надо?
- Достаточно.
- Моя помощь нужна? – догадался Федя и, не дожидаясь ответа, согласно кивнул. – Пойдём. Сначала яблок наберу, - приятель встал и полез на дерево.
- А Пётр Валентинович дома? – Миша опасливо посмотрел на высокий бревенчатый дом, стоявший посреди сада.
- В совхозе амбар новый строит. Поздно по вечерам возвращается.
- Ты уверен?
- По окнам определяю. Свет загорается в половине одиннадцатого. Я же на лежанке сплю. Этот дом вижу через окно, – ответил Федя.
И друзья, нарвав зелёных, недоспелых яблок, перелезли через забор и быстро побежали к Мишкиной горе.
При виде кучи Федя нахмурился. Косо глянув на друга, он с надеждой спросил:
- Это не всё на кирпичи?
- Боюсь наоборот.
- Формочки есть? – Федя, конечно, не горел желанием возиться с глиной, но подумал, что раз он здесь то, глупо уходить от работы.
- Деда принёс накануне.
- Вода?
- Как же без неё. Шланг подключим, - Миша ликовал. Приятеля не испугал труд. А значит, не придётся работать одному.
- Сено? – всё расспрашивал Федя.
- Солома.
- Сойдёт, – Федя вдруг осознал, что он прирождённый мастер по подделки кирпичей. Он нагнулся и набрал в ладонь горсть глины. Сжал пальцы в кулак, словно проверяя на качество. И высыпав обратно, воскликнул. – Ну царя в папаху! За работу октябрята! – Совсем не стесняясь проходивших мимо четырёх девочек, Федя разделся до трусов. Бросил майку на траву, а на ней разложил яблоки. Чувствуя на себе любопытные взгляды девчонок, он напротив, сделался важным. Его указания посыпались, как с мешка горох. И солома была принесена. И поливочный шланг переброшен через забор.
- Смотрите. Федька, как индюк надулся! – пошутила Ася Моргунова.
- Наверное, лопнет сейчас, – поддакнула подруга Катя Клюева.
Федя даже не повёл бровью. Пусть знают глупые девчата, как трудно вывести из себя настоящего труженика. Ему наплевать на беспочвенные насмешки – главное принести людям пользу!
Подружки не стали останавливаться и пошли дальше.
Феде однажды приходилось видеть, как замешивают глину. Теперь решил проверить свои знания на практике. С успехом разбросал лопатой глину в определённый блин. Потом, по его поверхности раскидал солому и залил водой. Когда пришло время, разулся и ногами влез в него месить грязь.
- Пошли тоже, – позвал Федя друга. Миша стоял у ворот со шлангом в руках и наблюдал. - Разве мне это надо?
Миша снял с себя вещи и полез в глину. Уколов ноги об острую соломинку, он подумал, что лучше обуться.
- Буду в них пахать, – Миша влез в чистых сапогах в размягчённую кучу, и из-под широких подошв брызнула грязная жижа прямо в коллегу.
- Не успели толком хорошо поработать, а я уже грязный! – Федя с недовольством стёр глину со лба.
- Я не хотел, – Миша сделал шаг, пошатнулся, и, теряя равновесие, рухнул прямо животом на грязь.
- Ха, ха! – рассмеялся друг, успев отвернуться. По его спине полились грязные струйки. Федя хотел, что-то сказать, но заметив дедушку Мишу, осёкся.
Дед Михей появился в конце улицы и медленно, смотря себе под ноги, катил тележку с тюком прессованной соломы.
- Твой дедушка! – вымолвил негромко Федя.
- Где ты его увидел? – подняв испачканную голову, Миша теперь и сам заметил деда. - Сапоги! – испугавшись, мальчик, не теряя драгоценных секунд, вскочил на ноги, стянул обувь и один за другим побросал ту в свой двор.
В тот час у забора сестра Настя готовила на газовой плите похлёбку для свиней. Упавшие в открытую алюминиевую кастрюлю грязные сапоги по случайности не окатили девушку кипятком. Правда Настя сильно перепугалась неожиданным прилётом и с визгом убежала за кирпичную кладовую. Найдя за ней увесистую палку, девушка с осторожностью вышла из укрытия и подошла к плите. Пока она с подозрением изучала «летающие объекты» утонувшие в бульоне, к ребятам подошёл дед Михей.
В эту минуту его можно было сравнить с паровозом. Он порывисто громко дышал, глубоко вдыхая воздух. Поставив телегу возле кучи, дед одобрительно хмыкнул.
- Молодцы! – похвалил он и пожаловался, указав на тележку. – С самого амбара тяну. А это что за финт?! – чувства удивления старого человека были на высоте. Сапоги, как залетели за забор, так и вылетели назад. Плюхнулись на дорогу, и горячая чача вытекла из широких голенищ. - Тьфу ты, бульдожья морда! – Старик признал в летающих сапогах свою новую обувь и с досадой сплюнул, по – случайности попав на Федькину руку.
Мальчик просто вытер слюну о штаны деда.
В ожидании заслуженного подзатыльника, Миша покорно опустил голову. Дед Михей не стал этого делать. Не произнося ни слова, он подошёл к сапогам, аккуратно зацепил пальцами, чтобы не обжечься и скрылся за калиткой, унося обувь с собой.
- Что теперь будет? – тихо спросил Федя.
- Полагаю, дед добавит к тумакам дяди Бори свою долю, – ответил Мишка.
- Весёлый вечер тебя ожидает.
- Да, придётся потерпеть.
- Будем работать дальше?
- Конечно. Октябрята дело на полпути не оставляют.
Едва они взялись за топтание глины, как за их спинами послышался визгливый голос:
- Пл’ивет!
За горой глины стоял Науменко – младший.
- Иди домой! – Федя продемонстрировал перед братишкой испачканный кулак.
- Я тоже хочу к вам! – в протест ответил Жорик, неуверенно и робко заглядывая в самую жижу.
- Пшол вон, шпана! – Федя шагнул в сторону Жорика.
Лысый мальчуган опасливо замер на месте. На его лице появились жалобные чёрточки, и казалось, что он вот-вот расплачется. Феде был уже знаком старый фокус малыша, и он намерился гнать того до самого дома. Иначе никак…
Так бы всё и вышло, пока на горизонте не возник знакомый всем в деревне паренёк.
- Гл’ишка! Во, сюда шол’кает! – Жорик несказанно обрадовался такой своевременной перемене. Сейчас, подумал он, им будет не до меня.
Мишка с Федькой переглянулись между собой. Такая встреча их насторожила.
Григорий Копленко известный задира и любитель затрагивать тех, кто уступает ему в силе и в годах. Два друга были не исключение. Гриша не обходил товарищей стороной и по случаю угощал красноречием и кулаками каждого из них. К тому же Гриша был старше. Летом, первого июня, прямо на день защиты детей, ему стукнуло 14 лет.
Отличался он не только этим. С 12 лет излюбленной летней одеждой Гриши стала отцовская фуражка с таксопарка, полосатая тельняшка поверх которой носил чёрную рубашку, не пристёгивая пуговиц. Рукава постоянно сворачивал до локтей. Коричневые брюки, местами отмеченные заплатами, придавали Гришке некий сельский пиар. А привычные синие шлёпанцы были верными спутниками пацана. Хотя многие знали, что родители Копленко пару раз заменяли шлёпки по причине роста подошвы ног, но сам Гриша уверял всех, что это те самые, которые отец привёз для него с отдыха в Абхазии два года назад.
Подойдя к труженикам, Гришка остановился. В руке он держал откусанное яблоко, а его рот плавно двигался, перемалывая кислую пищу. В глаза сразу бросилась новая толстая медная цепочка, висевшая на шее.
- Шалом Амиго! Пахаете? – спросил он. Гриша также был особенным ещё в одном деле. В его речах часто встречались иностранные слова, которые удачно вписывались в тему. Знал пять – десять слов с каждого языка, да и тех насчитывалось не больше пяти.
- Иди куда шёл, – прямо сказал Федя.
- Опа! Какие мы дерзкие. Отчего мой друг ты такой кислый будто лимон? Может оттого что позавчера схлопотал от меня по сизому носу? – нагло поинтересовался Гриша.
- Тебе стоит заметить – нас здесь трое, - предупредил Миша. – Мы с ним. Да и тот комарик сумеет покусать, - и показал на Жорика. – Не рискуй, плакать не придётся, – Миша для аргумента сжал пухлые кулаки.
Гриша, как ни странно, отнёсся к угрозам серьёзно, испугался, но виду не подал.
- Лишь бы морду бить, – только проворчал он.
- Сам виноват.
Желая прекратить неприятный разговор, который мог, действительно, повернуться против его самого, Гриша спросил:
- Грязюка зачем?
- Кирпичи сделать, – без особой охоты ответил Федя.
- Умеете? – Гриша, расправился с яблоком и ловко закинул огрызок во двор бабки Дарьи. Глухой удар по металлу знаменовался тем, что Гриша попал по крыше неисправного автомобиля марки «ГАЗ – 21» серебристого цвета, что уже пятый год стоял под открытым небом.
- А то нет! – гордо произнёс Миша и для убедительности активно заработал ногами. – Мы дети трудового народа.
- Какой лозунг, какие слова! – улыбнулся Гриша. – Хоть на Красной площади пиши белыми буквами!
- Тебе заняться нечем, вот и пиши – съязвил Федя.
- Ладно. Всё это глупости. Лучше гляньте, что я нашёл. – Гриша хлопнул рукой по карману.
- Украл что-то? – открыто спросил Миша.
- Вы воруете яблоки у Петра Валентиновича, – от глаз Гриши не ускользнула майка, на которой лежали фрукты. - Я ж нашёл, как Миклуха-Маклай земли в Тихом океане.
Когда Гриша вынул из кармана газетный свёрток, мальчишки невольно поддались вперёд, а Жорик и вовсе подошёл вплотную, уставившись во все глаза на загадочный кулёк.
Гриша нарочно медленно стал разворачивать лист газеты и показал всем компас и одну мелкую медную монету.
- Л’убль! – Жорик сразу потянул к ней свои руки.
- Сам ты рубль! Грабли прочь! Это цент. Монетка сугубо иностранная, – важно подчеркнул Гриша.
- Польская? – спросил Федя.
- Буржуазная. США, - осведомил Гришка. - А вот компас – деталь нашего производства. Отечественный. Есть доказательная надпись… - Перевернув компас, Копленко указал на заводскую гравировку. - Сделано в СССР.
- Где нашёл? – Мишке понравилась находка недруга.
- На речке. Иду с рыбалки. Улова в ведре килограмм на пять карасей. Смотрю на бережку, на плоском булыжнике лежат бесхозные, – Гриша легонько потряс рукой, в которой лежали найденные вещицы. - Думаю не порядок. Ау, Ау хозяева! А их и след простыл. Чего, думаю, добру гнить. Благо газеты кусок в кармане завалялся. Так, что тут мой поступок вполне оправдан.
- Спасибо за выставку. Чеши теперь дальше. Ветра тебе попутного, – серьёзно сказал Федя.
- О, какие деловые! Нечего сказать.
Гриша не стал уходить и, подойдя к забору, проворно взобрался на него, оседлал как вороного коня. Его блуждающий взгляд лёг на блестящий «ГАЗ – 21». Около переднего левого колеса автомашины стояли ржавые санки. При виде них Копленко сразу вспомнил, как прошлой зимой отбирал этого железного коня у сестёр Барыкиных, внучек бабки Дарьи. Сидит Гриша на верху горки и дожидается, когда девочки подымут сани. После отберёт и сам скатывается вниз. Младшая Алинка в слёзы, старшая Светлана грозиться показать наглецу, где раки зимуют, и трясёт замёрзшим кулачком. От воспоминаний Гриша с умилением улыбнулся. Ничего – с приходом следующих холодов будет снова продолжать кататься за счёт труда этих девочек (Сейчас ему не было известно, что на всю зиму к бабке Дарье приедет внук, который демобилизовался из армии. Он не позволит никому обидеть своих младших сестёр).
Мишка с другом перестали обращать внимание на Копленко и снова увлеклись вознёй в нехитрой каше. Потом и вовсе забыли о нём на время.
- Это будет тестом, – Федьке ужасно понравился процесс готовки замеса. В особенности, когда грязь вылезала между пальцев на ногах при каждом наступлении. Будто и впрямь настоящее тесто!
- А кирпичи – буханки! – размечтался и Миша.
- Солома за место соли! – прокричал Жорик и вдруг на свой страх, совершил отчаянный прыжок в самую гущу замеса. Федя тут же благословил его подзатыльником.
- Ты Мишка свидетель. Этот жук сам влез и я не причём, что он грязный, – заявил старший Науменко.
- Я и не буду вл’ать, – горячо пообещал Жорик. – Пл’авду скажу!
- Ага. От тебя её не дождёшься.
- Честно!
- Ладно. Помогай нам, раз ты уже чумазый, как поросёнок, – разрешил Федя.
Не смотря на то, что ребята забыли о Григории, подросток выжидал самый ответственный момент. Момент самой непосредственной заливки. Миша сбегал во двор и принёс деревянную формочку с сектами на два кирпича, обитую изнутри железом, и торжественно положил на небольшую площадку у забора.
Гриша спрыгнул на землю и приблизился, чтобы лучше увидеть, на что способны мальчишки.
- Первым буду я, – решил Федя. Потом посмотрел на друга и передумал. - Мишка давай ты! Всё-таки я уже первым замесил кучу.
Копленко сглотнул от волнения слюну. Он тоже захотел быть первым. Правда, просить у неприятелей, думал Гриша, провальное дельце. Всё же, полагаясь на «авось», рискнул:
- Позвольте мне.
- Тебе? – Стопин удивлённо посмотрел на Гришу. - Валяй. Мы на тебя не похожи, и не такие жадины.
- Ты загнул. Я хотя и не добряк, но и не жмот.
Получив разрешение, довольный Гриша погрузил пальцы рук в холодную глиняную массу. Впервые в жизни ему придётся самому слепить кирпич и подростка наполнило радостью.
- Смотл’и не промахнись, Л’аспутин! – Жорик присел на корточки. Малыш вовсе не желал обидеть Гришу. Он просто не знал, что Копленко не выносит данного прозвища, которое его преследует с третьего класса.
- Об твоё хлебало не промахнусь! – неприятные слова больно задели Гришку. Набрав в ладони жижу, он плеснул её в лицо маленького ребёнка.
Жорка и одуматься не успел, как Федя молниеносно нанёс в плечо Гриши крепкий удар. Испытав обжигающую боль, Гриша громко завопил.
- Ой, ё-ей! – Гриша не ожидал, что мальчишка, которого он привык бить сам, способен так метко применить свой кулак. Гриша вскочил на ноги и на его глазах выступили слёзы обиды и от нестерпимой боли. - Ты чего дерёшься?
- Зачем братишку обидел? – Федя не знал, как сейчас поведёт себя недруг, и заранее встал в боевую стойку.
- Малой болтает лишнее. С грязным сопляком лучше разберись, чем в драку лезть. Я а то, как дам тебе в ухо, сразу станешь похоже на глухую курицу, – посыпалась угрозы от Гриши.
- Ну, знаешь. Теперь лучше зови мамку! – поднялся и Миша.
- Не грубите – пожалеете ведь позже. Выловлю по одному и разукрашу. Отец родной не признает!
- Всё! – Федя бесстрашно шагнул в сторону противника. Тот отпрыгнул назад.
- Не советую! Лепите ваши квадраты тихо и по-хорошему. Я лучше пойду дальше, – Гришка, желая взять назревающую ситуацию в руки, надеялся найти удобный для него компромисс.
- Поздно.
- Сначала догоните!
Развернувшись, он бросился в бега, подобно бешеному скакуну, которого напугала встреча с голодной гориллой. Пришлось ему брать курс в том направлении, откуда он и пришёл. Мальчики, включая и Жорика, набрав в руки грязевые комки, пустились вдогонку, жаждая наказать главного врага.
Печально. Гриша развил большую скорость и ему физически не повезло. Не хватило манёвренности на повороте к родным воротам и пришлось продолжить позорный бег. За чертой, где кончались границы деревни, снова не повезло. Можно сказать – окончательно. Обегая заброшенную мельницу, Гриша позабыл об опасности, что поджидала прямо за деревянным зданием, и дорого поплатился за это. Шлёпки заскользили по траве, достигли края берега, и паренёк улетел в объятия вонючего «Чана», как в деревне называли этот неприглядный пруд. Наследство от былой роскоши. На этом месте пять десятилетий назад шло русло реки Утинка. Люди тех времён приручили шумную реку и дали ей право на благородный труд: крутить мельничное колесо. Потом вода каким-то образом сама поменяла свой маршрут и потекла метров на сто ниже, у самого леса. Более интригующим остался, правда, не этот вопрос. Никто не мог объяснить, почему в былой акватории образовался небольшой пруд со временем поросший камышом. Местные жители не отваживались в нём купаться – от воды исходил неприятный запах. Вдобавок она почернела – отчего сложилась версия о неглубоких залежах нефти. Этот гнилой водоём прозвали «Чан с вонючей водой». Позднее от длинного названия сохранилось короткое – «Чан».
Не хотел купаться и Гриша.
Оказавшись в пруду, он поплыл к противоположному берегу, подальше от недругов. Преследователи успели на невероятное зрелище и дружно хохотали.
- Так тебе и надо! – закричал Федя, с наслаждением наблюдая картинку Гришкиного плавания.
- Ого. Почернел от воды! Стал похож на чёрта из фильма «Вечера на хуторе»! – смеялся Миша. - Не актёр случайно?
В долгу не остался и Жорик. Малыша такое купание в пруду привело в неописуемый детский восторг. Его писклявый голос раздался весьма громко и особенно задел поверженного врага.
- Бежал Гл’ишка от нас и в яму туалета пал! – Жорик запрыгав на месте, стал замахать руками.
Едва сдерживая слезы, Гриша вышел на берег и, истекая грязной водой, уселся на траву. Бежать ему уже не хотелось. Итак, добегался…
- Ваша взяла, – он снял рубашку и с огорчением бросил её на траву. - Добились своего, окаянные!
- Вон фуражка, – указал Миша на середину пруда.
На поверхности мутного водоёма плавал головной убор.
- Маза, точно жару даст! – Григорий обречённо вздохнул. Разделся до трусов и вновь погрузился в воду. Достал фуражку и уплыл обратно.
Смеяться над врагом ребятам как-то расхотелось. Всем одновременно стало жаль строптивого бегуна. Словно сговорившись, они обошли по побережью вокруг пруда, и подошли к Гришке.
- Идём на речку. Искупаешься и заодно вещи простирнёшь, - миролюбиво предложил Федя.
- Там бить будете? Никто не услышит… - с недоверием спросил Гриша.
- Нет. Я вещи Жорику хочу сполоснуть.
- Слово даёте?
- Слово октябрёнка, - пообещал Федя.
- В таком случае - О’Кай!
Сбросив боевой пыл, мальчики общей группой направились к лесу, где раскинула новое берега река Утинка. На речном пляже им повстречались знакомые – два закадычных друга Пашка и Лёнька. Их несколько удивил внешний облик Гриши, но через полчаса никто и не вспомнил об этом. Ребята увлеклись плаванием, а после вовсе ушли в лес, где Павлу посчастливилось снять с ветки спящую сову, а Федя обнаружил лисью нору. Сова была отпущена на волю, вместо исследования норы, ребята переключились на кусты с ягодами и до «пуза» накушались. Чудесно проводили время, пока не заметили, что наступил вечер.
Когда солнце зашло за макушки деревьев, на лес опустилась лёгкая прохлада. Ребята засобирались по домам, т. к. Миша с Федей были практически раздетые, а вещи Гриши и Науменко-младшего до сих – пор висели на сушки, хотя давно в этом уже не нуждались.
Миша снял с ветки высохшую одежду Жорика и помог мальчику одеться. На рукаве рубашки он увидел крошечное глиняное пятнышко.
- Кирпичи! – с ужасом воскликнул Стопин.
- Что тебе будет? – спросил Федя, с участием посмотрев на друга.
- Ничего, что меня обрадует. Домой бежать нужно, - Миша оглянулся на Федю и улыбнулся. – Да и тебе не поздоровиться. Лысая голова братишки, простынь…
- Ой, даже не напоминай, – поник головой Федька.
Стоящий рядом Лёнька, послушав приятелей, поинтересовался, в чём причина их беспокойств. На этот вопрос ему ответил Копленко.
- Ему, – Гриша кивнул в сторону Миши, - наказали сделать множество кирпичей. Федька согласился ему подсобить. Они, сами того не желая, забросили труд. Теперь рассуди сам, что Мишку ждёт дома.
- Завтра станете лепить? – подошёл Паша и предложил. - Нас крикни. Поможем. Правда, Лёня?
- Не проблема, – тот похлопал Пашу по плечу.
Горе-мастеров заинтересовало предложение. С этими ребятами можно управиться с кирпичами и до обеда! Позабыв обо всём тревожном, они, весело болтая, побрели к деревни. Во многих домах уже горел свет. Когда вся компания проходила мимо ворот семьи Копленко, Гриша выразил желание оказать помощь ребятам и пообещал завтра утром явиться к злополучной куче глины.
- Будем ждать, – сказал Миша и по-дружески пожал Грише руку.
Дома ждали и самого Мишу.
Дед Михей, его старый товарищ Николай Сергеевич и Настя с Катькой Клюевой, как выяснилось, уже налепили кирпичи. Никто из них и представить себе не мог, куда поддевались работники, вещи которых остались лежать на траве у забора. Дед Михей сам приготовился выполнять свой же указ, и призвал к работе Настю. К счастью для них обоих к ним пришёл дед Клюев с внучкой. И заместо традиционного раскуривания махорки в садовой беседке, старики провозились с глиной.
Оставшись втроём, Мишка с двумя братьями Науменко подошли к дому, и перед ними предстала приятная картинка. Вдоль забора выстроился отряд ровненьких кирпичей. Это рукотворное искусство будто шептало Мишке, что дело точно ему не сойдёт с рук, и он получит заслуженное наказание. Возможно, очередное задание – лепить кирпичи. Осталась глина, не меньше четверти. Но это будет завтра, а пока в доме ждали возвращение «блудного сына».
Из открытых окон доносилось протяжное пение деда Клюева под звуки баяна…

Свидетельство о публикации №597 от 11.03.2025 в 14:38:14

Кирпичи

Отзывы